Дон Нигро - Армитейдж / Armitage

МАРГАРЕТ (ей 58 лет). Армитейдж, штат Огайо. 12 ноября 1859 года. По моим ощущениям, Захари Пендрагон наконец-то понял, что ему пора отойти в мир иной. Сегодня очень холодно, но старик ходит среди надгробий, как призрак отца Гамлета, которого он иногда напоминает. Уникальность остается живой и на пороге забвения, вот Зах-зомби и бродит, не находя покоя, среди засохших сорняков и разбитых надгробий. Похоже, мозг его наконец-то превратился в овсянку, или он хочет умереть, во что мне верится с трудом. Во всяком случае не могу я позволить, чтобы вновь все пошло, как ему того хочется, вот и послала Джонни, чтобы он увел этот чертов анахронизм в дом, хотя едва ли этот монстр будет кого-то слушать.

ДЖОН ( ему 49 лет ). Папа, иди домой.

МАРГАРЕТ. Приятное это занятие, наблюдать как этот старый Титан, всегда обуреваемый развратными мыслями, бредет к аду и заслуженному проклятью.

ЗАХ. Да пошел ты.

ДЖОН. Иди домой.

ЗАХ. Отстань от меня. Я умираю.

ДЖОН. Ты умрешь быстрее, если не спрячешься от этого ветра под крышей.

ЗАХ. Чем быстрее я умру, тем раньше тебе достанутся мои деньги.

ДЖОН. Маргарет интересуется, где ты.

ЗАХ. Маргарет интересуется, умер ли я.

ДЖОН. Она тревожится о тебе.

ЗАХ. Она тревожится, что я до сих пор жив. Ты думаешь, моя смерть станет космическим событием. Величайшей природной катастрофой с тех пор, как Бог дал женщине разум? Что Ему должно хватить смелость протянуть заляпанные кровью желтые пальцы, чтобы уничтожить меня, единственное разумное существо в обозреваемой вселенной, жестоко разобраться со мной после того, как я провел здесь восемьдесят один год? Я ожидаю, что звезды, как минимум, взорвутся, галактики сложатся, ангелы схватятся за сердце, пошатнутся и пернут. Почему все идет так, словно моя смерть ничего не изменит?

ДЖОН. Не знаю.

ЗАХ. Тогда какая от тебя польза? Почему я вообще поспособствовал твоему появлению на свет?

ДЖОН. Я до сих пор этого не понимаю.

ЕВА ( спокойно сидит и наблюдает из правой спальни, но в голосе слышится сексуальное наслаждение, получаемое пятьюдесятью годами раньше ). О-о-о. О-о-о-о. Зах. О-о-о. Зах. О-о-о-о-о-о-о!

ЗАХ. Это был несчастный случай.

РАМПЛИ ( наблюдает с левой лестницы ). Кроме жизни, других несчастных случаев нет.

ДЖОН. Иди в дом.

ЗАХ. Я пойду в дом, когда захочу пойти в дом. Это мой дом, и я могу прийти, когда мне этого захочется, черт побери, и ни на долбаную секунду раньше, это понятно?

МАРГАРЕТ. Дом этот – огромный, дурно пахнущий мавзолей. Мы все гнием в этих заплесневелых коридорах и забытых комнатах. Когда идет дождь, мы один за другим превращаемся в фантомов и стекаем по потемневшим от времени стеклам древних окон.

ЭЛЕЙН ( 1823 г., ей 20 лет ). Я – королева дождя.

ЗАХ. Я построил себе дом в лесах восточного Огайо и заселил призраками.

ФЭЙ ( 1846 г., ей 16 лет ). Я люблю этот дом. Придет день, когда я стану его хозяйкой [1] О попытке Фэй Морган стать хозяйкой дома в пьесе «Колдунья». .

ЗАХ. Я тащил эту страну, орущую и брыкающуюся сквозь говняное младенчество и жестокую, глупую, заносчивую юность.

ЕВА. Зах.

ЗАХ. Я совершал прелюбодеяния.

ЭЛЕЙН. Это не грех.

МАРГАРЕТ. Убийца.

РОБИ. Я никогда не убиваю женщин.

ЗАХ. Я нарушал законы, устанавливал законы, нарушал установленные мною законы, потом устанавливал новые законы, наказывал людей за нарушения установленных мною законов, сам нарушал их тысячи раз и с радостью продолжил бы нарушать следующие десять тысяч лет, если бы не это жалкое, грязное и предательского тело, в котором я заточен, снова и снова не подводило меня. А ты вот стоишь здесь, в расцвете среднего возраста, еще с крепкими мышцами и унынием в сердце, и требуешь, чтобы я пошел в домой.

ДЖОН. Хорошо, оставайся здесь и замерзай. Весной, когда сойдет снег, мы тебя найдем и похороним.

МАРГАРЕТ. Джон Пендрагон, если ты хочешь остаться в здравом уме, ты не уйдешь в дом без своего отца.

ДЖОН. Он хочет замерзнуть до смерти.

МАРГАРЕТ. Нет, он хочет, чтобы ты замерз до смерти, стоя там, как жена Лота, в ожидании, что он уйдет в дом. Набрось ему на шею веревку и затащи в гостиную. Мы привяжем его к ножке рояля и нарядим к Рождеству вместо елки.

ЕВА. В Рождественскую ночь, в половине четвертого, палач займется со мной любовью под облепленной воронами виселицей, и я буду стонать и впиваться пальцами в его бедра, и кошки будут кормиться твоими глазами, и черви будут есть твое сердце, и вороны – выклевывать твой мозг, а кроваво-красные розы вырастут там, где он затрахивал меня до смерти.