Каролина Литвинова - Квинтэссенция поддержания жизни

Именно в эту секунду она ненавидела его. Эта ненависть пожирала её изнутри, обжигала душу, оставляя вместо неё лишь жалкую корку, съедала разум и здравое мышление. Она ненавидела в этом существе всё, всё до единого: невозмутимый взгляд, холодные глаза, иронично приподнятую бровь, ровный пульс, гордую походку, идеально прямую спину, аристократично поднятый подбородок, хладнокровную полу-улыбку. Даже само его существование доставляло ей самую боль в мире боль, высасывало все жизненные силы, отбрасывало мирную жизнь куда-то в сторону. Она ненавидела его так же сильно, как хотела его смерти. Прямо здесь и сейчас.

Она не знала, что может доставить ей большее удовольствие, чем его полностью обескровленное тело. Она так и представляла себе эту картину, и кровь стыла в жилах от болезненного осознания того, что ей до безумия задушить кого-то голыми руками, наслаждаться, видя тщетные попытки вырваться, и наконец, увидеть, как человек замирает. А потом она изрежет его всего и будет смотреть, как начинающая холодеть жидкость медленно вытекает из него, вместе с жизнью, руша последние шансы. Умирает, а остекленелые глаза смотрят в пустоту, руки безжизненно висят по бокам, и он уже больше никогда, никогда не поднимется, не посмотрит на неё высокомерно, не обдаст холодом и не скроется с глаз долой, не сядет за руль своей проклятой машины, и никого не убьёт. Больше никого.

Она сходила с ума и это было верно. Слёзы поплыли тонкими дорожками по щекам, и кровожадность чуть поутихла, но не исчезла полностью. От осознания того, кем она стала, а стала она настоящим монстром, так похожим на того, из-за которого она, собственно, и начала всё это, хотелось рыдать и биться головой об стену, но она не сделала ничего из этого.

" Тот, кто убивает убийцу - автоматически становится убийцей."

Но ей было плевать. Всё уже давно кончено.

Обворожительная улыбка и мягкий взгляд васильковых глаз. Она хотела сделать это медленно, мучительно, растягивая своё наслаждение, как мягкую нугу, блаженствовать, стоя над ним и смотря, как вытекают из брыкающегося из последних сил тела. Но перед этим она хотела услышать то, как он говорит о произошедшем и испытывает ли он хоть каплю раскаяния за содеянное.

Если парень и удивился столь тёплому приветствию, то виду не подал, лишь ухмыльнулся и приглашающе похлопал рукой по месту рядом с собой. Она смиренно подошла и села, как кукла, ничего не говоря и не спрашивая. Он тоже молчал.

Она не время освободилась от своих бесчеловечных мыслей и внимательно осмотрела интерьер комнаты, стараясь запомнить каждую черту, каждую трещинку в потолке. Впрочем, с трещинами она поспешила.

Обстановка была идеальной для тихого разговора при бокале вина. Пушистый белоснежный диван, на котором они сейчас сидели, несколько мягких кресел того же цвета, ковёр на всю комнату, несколько настенных бра, пол выложен светло-коричневым паркетом. Было видно, что здесь хорошо поработали дизайнеры и они пытались воссоздать уютную обстановку, и чего скрывать, у них это получилось, но уюта она не чувствовала, не в том положении и не в той ситуации она сейчас была.

Радмир первым начал разговор.

- Зачем такой мерзкий и гадкий я понадобился Вашей драгоценной персоне, дорогая? - он сразу взял быка за рога, но и тут не смог обойтись без напыщенного пафоса. Она фыркнула и отвернулась от него, вперившись взглядом в ближайший светильник, словно она была последним электриком и ничего интереснее него в этом мире не было.

- Ты правда не понимаешь очевидного или просто валяешь дурака? Долой притворства, мразь. Расскажи мне о том, как это было.

Да, она не сдержалась. Да, она прошипела эти слова, смиренный вид до того её раздражал. Да, она еле держала себя в руках, пытаясь не наброситься на его симпатичную шейку своими длинными пальцами и не начать душить. Да, да, да, и она ещё сотни скажет "да", если это понадобится! Потому что она чертовски устала, вся злость канула в лету и у неё осталось лишь глухое желание убить и конечно, раздражение от того, что она пока этого не сделала.

Радмир был ошеломлён отсутствию банальных тем и столь резкой прямоте, это было видно по его лицу, но он стремительно взял себя в руки и холодно, даже с неприязнью, посмотрел на неё.

- Я не понимаю, о чём ты говоришь.

Милене захотелось рассмеяться, и настолько сильно, что она не сдержалась и разразилась громким ледяным смехом. На этот раз Радмир не выдержал и икнул, переводя взгляд, полный ужаса, на неё.