Николай Коляда - Баба Шанель

Сара.Нет, не снимем. Мы, русские, – всегда в кокошниках! Особенно когда такие важные вещи происходят.

Сергей.Постойте, это что такое… Это тридцать седьмой год…

Тамара.Да, Сара Абрамовна, правильно!

Ираида.Да, то есть – нет. Да, у нас праздник. Мы десять лет тут своим горбом – пели да пели… Мы будем в кокошниках и в платьях. Все должно быть торжественно.

Капитолина.Знаете что, Семен Семенович…

Нина.Сергей Сергеевич!

Капитолина.А я что сказала? Так вот, самое главное скажу: у нас нет таких размеров кокошников на ее голову.

Нина.Да. Точно. Правильно. А шить новые – накладно.

Ираида.И платье – это же новых вложений требуется. Нет, нет, так не пойдет.

Сара.К тому же у нас все по голосам расходится. Мы спелись. Разве мы вас чем-то не устраиваем?

Сергей.Послушайте, послушайте! У нас в ансамбле «Наитие» никто не берет полторы октавы!

Ираида. Да какая разница? У нас тут вообще никто петь не может, это все знают. И что? Главное – наитие, вдохновение! Потому так ансамбль и называется. Я, конечно, понимаю вас: ребрендинг, файндрайзинг, контент, компьютеризация всей страны, логистика, фьючерсы и прочее – очень важно. Но ведь и суть нельзя забывать.

Нина.Что вы сердитесь, Сергей Сергеевич? Ну, где, где мы найдем такое платье? Не найдем.

Капитолина.Так, позвольте мне по старшинству. Итак! Мне девяносто лет. Я скажу главное. Семен Семеныч! Как это понимать? Она, значит, в свете, вы, Семен Семеныч, в полумраке, а мы все – в темноте, тенями, очертаниями? Мы зачем пришли в общество инвалидов тогда? За этим?

Тамара.Да, да. Я бегу сюда к вам на спевку, как угорелая кошка, бросаю всех: внука, правнука, телевизор, Малаховых обоих, дачу, дом, и что? И почему – непонятно?

Капитолина.Вот именно. Ничего непонятно. Идите домой.

Ираида.Так что вы, пожалуйста, так вот с кондачка – не делайте. Надо сначала – то, потом – это, потом – следующее, а вы сразу – в центре и в свете. Ага. Помантулит пусть столько, сколько мы мантулили, добьется места под солнцем, а потом – пожалуйста, можно и в центр. Ну, все. Решили вопрос. Так. Давайте поедим, выпьем, подведем итоги десятилетия, а через неделю спевка и там мы еще посмотрим, кто где стоять будет. Там и протестируем: достойна или недостойна она нашего замечательного «Наития».

Все сели, поправили кокошники, принялись быстро есть.

Сергей пораженно смотрит на всех, выпучив глаза.

Молчание.

Роза Николаевна подошла к столу, взяла в руки графинчик, постучала по нему вилкой.

Роза.Тиха-а-а-а! Слушайте меня! Рты закроем пока, а?

Все замолчали.

Смотрят на Розу Николаевну.

Я че-то, карочи, не поняла, Сергей, че тут за бардак, карочи? Эти тетки тут, карочи, че тут за пургу гонят? Вот эту я знаю. В нашем дворе живет.

Тамара.Меня?!

Роза.Ну да. Тамара. Кличка во дворе – «Томка-стакан». Хотят переименовать в «Томка-ведро». Потому что халкает каждый день. Инвалидка.

Тамара.А?!

Роза.Вот эту я тоже знаю. Сидит на лавочке во дворе семнадцатого дома, всех достала уже, никому проходу не дает. Сплетни собирает, за всех цепляется, репей, всё ей не так, не по-еёному. От нее уже весь двор стреляется. Кличка – «Ирка-Фантомас».

Ираида.Чего?!

Роза.А вот эта, ну это уже просто – вообще позорище. Стоит на балконе каждый день и орет, рассказывает про свою дочку и мужа, как они ее достали. На весь дом! На весь двор! Жалуется людям! Уже сколько раз милицию вызывали на нее!

Капитолина.Да это было один раз!

Роза.А эту вы зачем к себе взяли? У нее же бешенство началось на почве каких-то стихов. Городская сумасшедшая. Она ходила в народный театр, ее оттуда еле выгнали, потому что все время требовала делать с ней отдельные спектакли по стихам Цветаевой и Ахматовой.

Сара.Неправда! «Идите же! Мой голос нем! И тщетны все слова! Я знаю, что ни перед кем! Не буду я права!»

Роза.Ну, началось, видите? У нее припадок.

Сара (кричит). «Я знаю, в этой битве пасть не мне, прелестный трус! Но, милый юноша, за власть я в мире не борюсь!»

Роза.Тих-ха! Тих-ха! (Нине.) Тебе тоже сообщить про тебя все?

Нина.Не надо!

Роза.Не надо? Ну так слушайте меня. Это тут че эти вши разговорились, а? Это че за демократия, карочи? Вы, вообще, карочи, всасываете, девчонки, с кем вы так разговариваете? Непонятно?