Ирина Чай - Любовь. Слёзы. Алкоголь

– Он заикнулся о деньгах? – удивилась Инна, когда я рассказывала о нашей с Дэном последней встрече.

– Да. И ещё потребовал билеты, которые купил. Ты же говорила, он, вроде, не бедствует?

– Совсем с катушек слетел, – Инна весело засмеялась. – Думаю, это все потому, что ты унизила отказом его мужское самолюбие.

– Ничего, переживет. Как ты выразилась, у него запасных вариантов много,– теперь я поняла, почему он так взбесился после моего отказа: всю жизнь он получал все, что хотел, а тут облом. Странно, что он не упал на пол и не начал бить кулаками и рыдать.

Дни понеслись с невероятной скоростью: я шла на работу, приходила с нее, садилась за синтезатор или лист бумаги, но ничего стоящего. К сожалению.

На часах ударило десять вечера, и я, вымотанная неудачными попытками, посмотрела в окно, где тихо падал снег.

«Я на шепот снега отзовусь –

Я не говорю на языке капели,

Скажешь мне, кто я – такой и назовусь!

Ждешь весну? А я в нее не верю».

Глава 3

Я закончила. Текст, нужно, конечно, дорабатывать, но, в целом, уже кое-что.

Два месяца прошли в хлопотах и волнении. Чем ближе становилась заветная дата, тем больше я убеждалась в своей бездарности, хотя ехать не передумала.

Накануне я написала заявление на отпуск, взвалив на Инну все свои обязанности.

– Давай возвращайся быстрее! -ныла та.

–Эй, ку-ку! Я еще и не уходила,– весело дразнила я ее.

– Что собираешься делать две недели? -прискорбным голосом спросила Инна.

–Даже не знаю. Разберу хлам в своей комнате. Начну, наконец-то, писать диплом, темы уже точно должны были передать старостам!

Конечно, Инна не знала ни про пришедшее письмо, ни про мою поездку, лишние разговоры на эту тему были ни к чему.

Рабочий день закончился, я шла домой – взволнованная и счастливая. Билеты куплены на завтра, добираться почти три дня. На самолете, конечно, быстрее, но позволить это себе я не могла. Да и какая разница, как именно я доберусь?

Ноты были аккуратно сложены в папку вместе с текстом. Музыку я наложила на слова всего за вечер. Песня была чуть сыровата, ну, да ладно. Ведь, если дать волю, ее можно дорабатывать бесконечно, и всё равно на выходе будет казаться, что кучу вещей можно изменить. Я уверена, что это происходит со всеми, кто занимается каким-либо творчеством.

Чемодан я поставила рядом с кроватью, выключила свет и легла в постель. Мысли переплетались друг с другом, не давая ни минуты покоя. Я переворачивалась с одного бока на другой, кровать казалось самой неудобной на свете, и, в итоге, я задремала только под утро. Проспав всего около получаса, встала по будильнику в пять сорок. На улице было еще темно, в отблеске фонарей небо мне показалось зловещим. Черные тучи нависли пологом слишком низко для того, чтобы надеяться, что день будет солнечным. Мама тоже встала, лицо ее выражало беспокойство и грусть.

– Мама, не надо было вставать в такую рань, у тебя сегодня единственный выходной за две недели, -я обняла ее крепко, чтоб хоть как-то утешить.

– Ну, как я могу тебя не проводить? Я приготовлю завтрак.

– Нет, что-то совсем не хочется.

– Я отвезу тебя, дочка.

– Мама, нет, – я налила нам по большой чашке сладкого кофе,– тебе придется прогревать машину, как минимум, полчаса, на улице минус пять. Я вызову такси. Отдохни, сделай

что-то для себя, хоть раз в жизни не думай о других.

Мама с нежностью посмотрела на меня, и я так искренне ей улыбнулась, что она сдалась.

Такси просигналило, и мы вышли на веранду.

– Звони мне, как можно, чаще! Будь осторожна! Ты одна вообще никуда не ездила. Будь осторожна, -как заведенная, лепетала она.

– Мама, я же не в другую галактику уезжаю! Всё будет хорошо. И сама тоже звони. Я тебя люблю!

У зеленых ворот стояло такси. Заспанный водитель разблокировал мне заднюю дверь, и я уселась со всеми своими пожитками. Меня потряхивало от волнения и холода, а временами ужасно сосало под ложечкой. В сумерках город казался другим – таким спокойным, тихим, родным. И почему я не гуляю рано утром? Нужно попробовать. Мне почему-то вспомнился спектакль «Золушка», который проходил в моей выпускной группе в детском саду на новогоднем утреннике. Я думала, Золушка и, правда, Золушка,а после спектакля уедет к принцу в замок. С этого момента сцена стала для меня самой большой тайной на свете.

В школе я была самой застенчивой девочкой, держалась особняком. Меня, к счастью, не задирали, но и не общались. Думаю, всё потому, что мои уроки были всегда готовы, и я знала ответ на каждый вопрос, заданный учителем, так как была жуткой зубрилой. Зато в музыкальной школе была пара ребят, с которыми я с радостью общалась. Педагог по пению часто заставляла меня солировать в хоре, но я отказывалась с жутким скандалом. Даже вызывали пару раз маму, но повлиять на меня было невозможно, поэтому вскоре все, наконец-то, отстали. Так я и жила с яростным желанием быть на сцене и с жутким страхом на ней оказаться. И как, интересно, я сяду за рояль не только играть, но и петь? Скорее всего, в кабинете будет только несколько членов отборочной комиссии, так что справлюсь.