Вадим Массальский - Тайна Форта Росс, или Почему с русскими не соскучишься

Я прислушался и уже пожалел, что не пошел «перекурить» вместе с ними. А теперь идти туда было неловко. Приходилось коротать время за столом с хозяйкой, которую, по всей видимости, ничего не интересовало, кроме сервировки стола, порядка на кухне и своевременной перемены блюд. Я вздохнул, украдкой бросил взгляд на настенные часы.

Праздник в музее-усадьбе Джорджа Вашингтона. Фото Сергея Москалева

Реконструкция баталии времен Войны за независимость. Музей-усадьба Маунт-Вернон. Фото Сергея Москалева

– Вам в самом деле интересно, о чем они говорят? – спросила Марта.

– Вовсе нет, – покраснел я.

Женщина посмотрела на меня своими светло-серыми колкими как буравчики глазами и махнула рукой.

– Все это пустое. Президент и вице-президент терпеть не могут друг друга и представляют две враждующие партии. Но в одном они солидарны и уже не первый раз приезжают к нам, чтобы уговорить моего мужа вернуться в столицу и хотя бы формально стать во главе нашей армии.

– И что?

– Я думаю, это пустая затея. Джордж не согласится. Да и сколько можно воевать. Америке нужен мир.

Я вскинул брови. Она взялась пояснить:

– В прошлом году, когда французы установили морскую блокаду и запахло новой войной, Джордж уже исполнял обязанности главнокомандующего. А сейчас эти политиканы снова что-то затевают.

Марта сделала глоток уже остывшего чая и сказала мягким, но уверенным голосом, тембру которого мог позавидовать любой дипломат:

– Некоторые в Конгрессе до сих пор мечтают, что Джордж станет королем, а они при этом будут тихо обделывать свои делишки, а потом все валить на него. Но они плохо знают моего мужа, это человек железных принципов.

Я попробовал перевести все в шутку:

– Ну, а разве есть на свете женщина, которая бы не хотела стать королевой?

– Я убеждена, что среди нас, уроженок свободной Вирджинии, таких большинство.

Марта гордо вскинула голову и, мне показалась, помолодела лет на тридцать.

– Известно ли вам, молодой человек, что я даже отказалась ехать на первую инаугурацию моего мужа. Правда, потом я добросовестно выполняла обязанности первой леди: все эти балы, приемы, обеды… Жуткая скука! Разве все это можно сравнить с идиллией нашего Маунт-Вернона?

На моем лице Марта прочитала некоторое сомнение.

– Вы женаты? – неожиданно спросила она.

– Да, давно. У нас – взрослые дети и уже есть внуки! Марта всплеснула руками.

– Вы счастливый человек! У меня было четверо детей… Все они давно в могиле, – сказала она гробовым голосом. – Но зато у нас есть внук и внучка от моего первого брака. Они живут вместе с нами, и Джордж любит их как родных. Сейчас он готовит им рождественские подарки и сюрпризы. А еще будет большой праздник для детворы во всей округе, катание на пони, а, если повезет и выпадет снег, – то и на санках.

Она попросила меня рассказать о моей семье. О моей работе. Потом испытующе спросила:

– Вам нравится жить в столице?

Я поспешил утвердительно закивать.

– А вот скажите, если бы у вас были средства, чтобы жить всей вашей большой семьей в большом доме на своей земле, вы бы все равно остались в столице?

Я не знал, что отвечать. Мне кажется, что у меня никогда не было такого выбора. А может и был, но я оказался для этого слишком тщеславен… Марта, расценила мое молчание как капитуляцию и торжествующе вынесла вердикт:

– Я убеждена, что к власти должны приходить только те, кто ее не хочет, кто воспринимает ее как тяжелый крест, как долг, который надо исполнить перед людьми и Богом, после чего, не раздумывая, уйти на покой. Разве нет?

– Но не каждый захочет жить в глуши? – пытался возразить я.

– В глуши? – расхохоталась Марта. – Да, вы просто еще не знаете нашего Маунт-Вернона. Хотите, я покажу вам дом.

Я был в этом доме на экскурсиях десятки раз. Но разве я мог отказать хозяйке вечера? Мы обошли все комнаты на первом этаже, в том числе – заглянули в президентский кабинет, куда, покурив, перебрались наши спорщики. Джордж что-то писал за столом, а оба гостя, стоя в разных углах комнаты, продолжали обмениваться едкими репликами в адрес друг друга. Я подумал, что для журналиста их разговор может оказаться занятным и на стуле у полуоткрытой двери положил включенный на запись диктофон.