Бернард Шоу - Пьесы

С первых лет существования Советского государства Шоу стал его другом и остался им до конца своей жизни. Он присоединился к движению «Руки прочь от России!», он горячо защищал Октябрьскую революцию в печати. Здесь особенно следует отметить его статью «Диктатура пролетариата» (1921). С искренней любовью и восхищением он говорил о В. И. Ленине. В 1921 году он послал Владимиру Ильичу свою книгу — пенталогию «Назад, к Мафусаилу», которой сам он придавал очень большое значение. Шоу называл В. И. Ленина величайшим государственным деятелем Европы.

В июле 1931 года Шоу посетил Советский Союз и отпраздновал здесь свое семидесятипятилетие. 26 июля этот знаменательный день был торжественно отмечен в Москве, в Колонном зале Дома Союзов. На вечере присутствовали писатели, журналисты, актеры, представители общественных организаций, главы иностранных миссий. С приветственной речью и докладом о творчестве Шоу выступил А. В. Луначарский. Ответная речь Шоу блистала остроумием и в то же время была серьезной и пылкой.

В дни пребывания в Советском Союзе Шоу поражал своих собеседников энергией и неутомимостью. Осматривая города и их окрестности, колхозы и детские коммуны, заводы и музеи, семидесятипятилетний писатель доводил своих спутников до изнеможения. При этом знавшие его люди отмечали, что он держался необычно: очень мягко и серьезно, без свойственной ему колкости. «Маска арлекина слетела с него в России» [13] A. Hеndегsоn, В. Shaw — Man of the Century, N. Y. 1956, p. 315. , — скажут о нем потом зарубежные биографы.

Вернувшись в Англию, Шоу открыл кампанию в защиту СССР, и это имело громадное значение для международного авторитета нашей страны. В дальнейшем, во время кругосветного путешествия, предпринятого супругами Шоу, публичные выступления писателя всегда содержали положительные высказывания о Советском Союзе.

Но не только биографические факты и публицистика Шоу говорят о его постоянном сочувственном интересе к советской стране. И для его драматургии события Октябрьской революции имели переломное, решающее значение. Им он обязан своей «второй жизнью».

Эта вторая эпоха в творчестве Шоу непохожа на первую. Она отмечена новым резким ростом критических, сатирических тенденций. Шоу одним из первых вступил на путь причудливого и откровенного гротеска и тем самым еще раз стал у истоков сатирической традиции в драматургии XX века. Парадоксальность, ранее проявлявшаяся более зашифрованно и тонко, в построении и раскрытии характеров, в речах персонажей, теперь была вынесена на поверхность его пьес, стала их ведущим принципом. Все в поздних драмах Шоу стало кривозеркальным, карикатурным, граничащим с фантастикой.

Это усиление парадоксальности и пренебрежение к правдоподобию были вызваны у Шоу (как и у многих более поздних драматургов) обострением социально-политических противоречий, столь характерным для XX века. Шоу считал, что только в кривозеркальной, обнаженно гротескной форме можно передать вопиющие противоречия и уродство империалистической эпохи.

Новаторские искания Шоу этого периода совпали с общим процессом разрушения классической реалистической драмы, с поисками новых драматургических приемов и средств. Империалистическая действительность с ее чудовищными преступлениями, с бешено возросшими жизненными темпами, с массовыми истреблениями людей вызвала у прогрессивных писателей острую реакцию, стремление осмеять, заклеймить, призвать к суду. Так развивается драматургия Маяковского, Брехта, позднего Шоу.

Произведения Шоу послеоктябрьского периода часто приобретают теперь политический аспект, его излюбленным жанром становится «политическая экстраваганца». Шоу ищет новых, все более разящих средств, клеймящих парадоксов. Его сатира переплетается с фантастикой и утопией. Все чаще в его экстраваганцах начинает звучать тема «Страшного суда». Но и этот «Страшный суд» обычно протекает в неожиданных, гротескных формах. Так, в пьесе «Женева» (1938) тридцатитрехлетний неподкупный судья судит политических преступников и поджигателей войн, среди которых выделяются колоритные фигуры фашистских диктаторов; читатель без труда узнает в них Гитлера и Муссолини.

В пьесе «Простак с Неожиданных островов» (1936) «Страшный суд», разразившийся над капиталистическими странами, выражается в том, что с лица земли исчезают преступные и ничтожные люди. Только Шоу сумел соединять апокалипсическую тему с блестящей карикатурой. Его Судный день, конец мира — это всегда гигантская, мировых масштабов комедия, позволяющая выявить жестокость «боссов», ничтожество буржуазных деятелей и авантюристов.