Дон Нигро - Лорелей / The Lorelei

НИЦШЕ. Да. Поторопитесь.

РЭ. Я не хочу снимать брюки.

НИЦШЕ. Мне все равно, что вы хотите. Мне нужно, чтобы вы немедленно сняли брюки.

РЭ. Хорошо, если вы настаиваете. ( Начинает снимать брюки ). Раньше никто и никогда не просил меня снять брюки. Хотя однажды, в отеле Лейпцига, меня попросили надеть брюки. Но это длинная история.

НИЦШЕ. Не хочу я ее слышать. Просто дайте мне ваши чертовы брюки. ( Выхватывает у РЭ, начинает надевать ).

РЭ. Почему вы надеваете мои брюки?

НИЦШЕ. Потому что не могу пойти на встречу с Вагнером без брюк.

РЭ. О! А я могу пойти с вами?

НИЦШЕ. Нет, вы пойти не можете. У вас нет брюк.

РЭ. Я могу надеть ваши брюки.

НИЦШЕ. Нет у меня никаких брюк. Поэтому мне потребовались ваши. Я опаздываю.

РЭ. Они ни с чем не сочетаются. И не подходят вам.

НИЦШЕ. Брюки никогда мне не подходят. Мне даже ботинки не подходят. И рубашки мне не подходят. Я всю жизнь ношу чужую одежду. Но все переменится после того, как я встречусь с Вагнером. Моя жизнь уже не будет прежней.

( Убегает. РЭ растерянно смотрит ему вслед ).

РЭ. У меня нет брюк.

( Звучит увертюра к «Летучему голландцу», свет падает на ВАГНЕРА. Он сидит в кресле, смотрит в камин, в глубоком раздумье. Вечер у Вагнеров. Три ДЕВЫ РЕЙНА – гостьи, в красивых платьях, о чем-то болтают с ЛИСТОМ, угловатым, с всклоченными волосами, и фон БЮЛОВЫМ, встревоженным и угрюмым. Входит КОЗИМА, жена ВАГНЕРА, и НИЦШЕ, музыка стихает ).

КОЗИМА. Теперь можете не стесняться. Говорите с ним, как с обычным человеком.

НИЦШЕ. Но он – необычный человек. Он – Рихард Вагнер. Он – бог.

КОЗИМА. Что ж, сегодня бог не в духе, потому что его донимает геморрой. Давайте. Говорите то, что придет вам в голову. Скажем, о погоде. Чуть разговорите его, и вам не придется открывать рот многие часы. Если он вас укусит, бинт у меня наготове.

НИЦШЕ ( в присутствии Вагнера чувствует себя крайне стеснительно ). Прекрасная у нас сегодня погода.

ВАГНЕР. Да что, черт побери, в ней прекрасного? Прямо-таки гребаный сезон дождей. Где вы взяли такие усы? Они выглядят так, словно что-то заползло к вам на лицо и умерло там.

КОЗИМА. Не замолкайте. Он обратил на вас внимание.

НИЦШЕ ( перекрывая щебетание ДЕВ РЕЙНА ). Я часто выхожу из дома в дождь. Иногда, после дождя, слышу какие-то шорохи в кустах. Чувствую на себе взгляды таинственных существ. Фей. Дев Рейна. И я каким-то образом очень сильно ощущаю огромность времени, протянувшегося до моего рождения и после моей смерти.

ВАГНЕР. Да о чем, черт побери, лопочет этот человек? У него травма головного мозга?

( Входит крайне боязливая СЛУЖАНКА, с трудом удерживает в руках большое блюдо с фруктами ).

КОЗИМА. Хорошо. Здесь фрукты. Хочет кто-нибудь персик?

НИЦШЕ ( берет персик ). Да, благодарю.

ВАГНЕР ( когда НИЦШЕ уже надкусывает персик ). На них помочилась кошка.

( НИЦШЕ отдергивает руку с персиком ото рта ).

КОЗИМА. Я перемыла все персики. Их вполне можно есть.

ВАГНЕР ( берет у НИЦШЕ персик ). Посмотрите на следы зубов. Мыши. Я ненавижу мышей. Известно, что мыши заползают в задний проход, когда ты спишь. Вот почему я никогда не сплю на животе. ( Зашвыривает персик в глубину сцены. Возмущенное мяуканье кошки. Обращается к СЛУЖАНКЕ ). Прочь отсюда! Прочь! ( СЛУЖАНКА торопливо уходит, едва удерживая блюдо в руках. За сценой грохот, звон металла, опять возмущенное мяуканье кошки ). Коты и слуги – орудия дьявола.

КОЗИМА. Спросите о его работе.

НИЦШЕ. Позвольте спросить, над чем вы сейчас работаете?

ВАГНЕР. Да что вам, черт побери, до того, над чем я сейчас работаю? Я сочиняю свои мемуары, основанные на системе хроматического напряжения и расслабления, похожих на мелодичный пердеж. Вас такой ответ устроит, Нэнси?

НИЦШЕ. Ницше.

ВАГНЕР. Вот те раз! Вы – тот самый, кто дарил мне куклы на Рождество? Да что это за мужчина, который дарит куклы другому мужчине? И что, по-вашему, мне делать с этими куклами?

КОЗИМА. Рихард слушал, как вы играли на рояле в гостиной. Он думает, что играете вы прекрасно.

ВАГНЕР. Овладевать мастерством игры на инструменте – пустая трата времени. Значение имеет только творчество. Вот тут все разрешено. Невозможно создавать, не разрушая. Страсть, неистовое желание, вот из чего творится музыка. Как и соитие. Мир делает все, чтобы портить жизнь творческому человеку. Долгие годы я бегал от кредиторов. Творец должен быть безжалостным, по отношению к себе и другим. Лист помогал мне. От Мейербера я видел только хорошее. Дураки. Почему они хотели помочь композитору, который гораздо лучше их? Из слабости. Я бы уважал их гораздо больше, если бы они попытались задушить меня фортепианной струной. У великого человека друзей нет. Хотя жены друзей могут оказаться весьма кстати, если хочешь кого-то соблазнить. Так я встретил Козиму. Жену фон Бюлова и дочь этого ублюдка Листа. Теперь они оба приходят в мой дом и едят мои обоссанные кошкой персики. Конечно, лучше спать с дочерью друга, чем с женой, потому что дочери моложе и обычно не такие уродливые.