Артур Шницлер - Анатоль

Анни (встает). Как? — Как? —

Анатоль. Я изменял тебе, — как ты этого заслуживаешь — день изо дня — ночь в ночь — я шел от нее, когда я встречал тебя — я шел к ней, когда расставался с тобой —

Анни.…Это… подло!! (Идет к вешалке, набрасывает накидку и боа).

Анатоль. С вашей сестрой нужно торопиться — иначе вы опередите!.. Ну, по счастью, у меня нет никаких иллюзий…

Анни. Это и видно! — Да!!

Анатоль. Да… Это и видно — неправда ли? Теперь это видно.

Анни. Что мужчина в сто раз недальновиднее женщины —

Анатоль. Да, это видно! — Я был так недальновиден… Да!

Анни (надевает на шею боа, берет в руки шляпу и перчатки, становится перед Анатолем). Да… недальновиден! Этого… я тебе все же не сказала! (Хочет идти).

Анатоль. Как?! (За ней).

Макс. Ах оставь ты ее! — Ведь ты же не сойдешься с ней опять!

Анатоль. «Этого!» — Ты мне не сказала? — Чего!? Что ты?… Что ты… что —

Анни (у дверей). Никогда бы я тебе этого не сказала… никогда… таким недальновидным может быть только мужчина —

Лакей (входит с кремом). — О! —

АнатольУбирайся к черту со своим кремом.

Анни. Как!? Ванильный крем!!.. Да! —

Анатоль. Ты еще смеешь! —

Макс. Оставь ты ее! — Нужно же ей распроститься и с кремом — навеки! —

Анни. Да… с удовольствием! — с бордосским, с шампанским, с устрицами — и особенно с тобой, Анатоль! — (Вдруг с банальной усмешкой идет от двери к коробке с папиросами, которая стоит на трюмо и прячет в карман полную горсть папирос). Не для себя! Это я снесу ему! (Уходит).

Анатоль. (Бросается за ней, у двери останавливается…) —

Макс. (Спокойно). Ну… видишь… Все сошло как по маслу!..

Занавес падает

Лица:Анатоль, Макс, Эльза

Комната Анатоля. Начало сумерек. Комната некоторое время пуста, потом входят Анатоль и Макс.

Макс. Ну, вот… я даже поднялся с тобой наверх!

Анатоль. Останься еще немного.

Макс. Мне кажется, что я тебе помешаю?

Анатоль. Прошу тебя, останься! У меня вовсе нет охоты сидеть одному — а, кто еще знает, придет ли она!

Макс. Так!

Анатоль. Семь раз из десяти я жду напрасно!

Макс. Я бы этого не выдержал!

Анатоль. К тому же иногда приходится верить отговоркам — увы! бывают и основательные.

Макс. Все семь раз?

Анатоль. Почем я знаю!.. Уверяю тебя, нет ничего ужаснее — быть любовником замужней женщины!

Макс. О, все же… на месте ее супруга я был бы, например, с меньшим удовольствием!

Анатоль. Теперь это тянется уже — сколько —? — Два года — что я! — больше! — Уже на масленице исполнилось два— теперь это уже третья «весна нашей любви»…

Макс. Но что с тобой такое!

Анатоль (в пальто, с палкой, тяжело опускается в кресло, которое стоит у окна). Ах, я устал — я нервничаю, я сам не знаю, чего я хочу…

Макс. Уезжай!

Анатоль. Зачем?

Макс. Чтоб сократить конец!

Анатоль. Что ты понимаешь под словом — конец!?

Макс. Уже не раз мне приходилось видеть тебя в таком состоянии — в последний раз, помнишь, ты долго не мог решиться распроститься с той глупой девчонкой, которая, право, не стоила твоих страданий.

Анатоль. Ты думаешь, что я ее больше не люблю?..

Макс. О! Это было бы великолепно… в этой стадии уже не страдают!.. Теперь ты проделываешь нечто худшее, чем сама смерть — это что-то медленно отравляющее.

Анатоль. Однако, у тебя манера преподносить приятные вещи! — Но ты прав — это агония!

Макс. Сознавать свое положение — в этом уже есть что-то утешительное. И не нужно тут никакой философии! — Не к чему забираться в глубины великой всеобщности; — достаточно будет понять особенность данного случая и обнажить его глубокие корни.

Анатоль. Не Бог знает, какое удовольствие ты предлагаешь мне.

Макс. Это лишь мое мнение. — Я уже за день насмотрелся на тебя, уже в Пратере. — ты был бледен и скучен, как сама смертная тоска.

Анатоль. Она рассчитывала сегодня выехать.

Макс. А ты ведь радовался, что мы не встретили ее; ты говорил, что у тебя нет больше той улыбки, которой ты приветствовал ее два года тому назад.