Ашах Токаев - Женихи

Газак. Так и писать?

Тембол. Пиши, пиши.

Караби. И маслица добавь. Мол, шиш вам с маслом!..

Газак (пишет). «…шиш с маслом!»

Елкан. Постой, Газак, может, так не стоит?

Газак. Я уже написал.

Елкан. Вычеркни.

Сараби. Зачем вычеркивать? Это же… Что тебе, жалко, что ли?

Елкан. Ладно.

Газак. Слушайте дальше. (Читает.) «Вы хвастались перед начальством, что зальете всю нашу область молоком, завалите маслом… если вам дадут наше ущелье…»

Тембол. Как бы кишка у них не лопнула!

Газак. «Но вы, хвастуны, не на тех напали… Мы не испугались и не уступим вам… А за то, что вы перед начальством назвали нас лодырями, лентяями… что будто наши коровы хуже ваших, а наши овцы как кошки… пусть черные кошки поцарапают ваши хвастливые языки!..»

Караби. Молодец, Газак, это хорошо — с кошками. Пусть так и будет!

Газак. Не мешай, Караби.

Гамбол. Ты, Газак, о вызове не забудь.

Газак. Не забыл. Слушайте дальше. (Читает.) «Мы, животноводы из колхоза „Восход“, вызываем вас на социалистическое соревнование…»

Караби. Слишком сухие слова… Ты перцу, перцу добавь.

Вера. Не надо переперчивать.

Газак. Караби, ты все время мешаешь. Надо сроки соревнования установить. Четыре года…

Елкан. Постой, Газак. Четыре года?

Газак. Мало?

Елкан. Не мало, а много. Как ты считаешь, председатель? Не слишком ли много четыре года?

Албег. Это надо посмотреть, проверить, подсчитать. Трудно догнать их за короткий срок.

Караби. Подбросьте им нашего зоотехника, и мы быстро их догоним…

Албег. Впрочем… Впрочем, срок можно проставить при заключении договора.

Елкан. Верно. Заканчивай письмо, Газак.

Гамбол. Ты его так закончи: «Если вы согласны с нами соревноваться, то ждем ваших представителей послезавтра в три часа у висячего моста…»

Елкан. Ты, Газак, письмо отпечатай и сам передай в руки председателю Афаю и зоотехнику Мулдару.

Газак. Хорошо, Елкан. Все будет сделано.

Елкан. Не забудь и первое поручение. Уговори Заиру вернуться в наш колхоз.

Газак. Постараюсь, дядя Елкан.

Албег. А теперь… все по своим рабочим местам! Елкан, ты мне нужен. Зайдем в дом. Насчет косарей будет разговор.

Албег и Елкан входят в дом. Все расходятся. На сцене остается один Газак.

Газак (улыбаясь). Теперь у меня есть причина поговорить с Заирой.

Занавес

Вечер. Заходит солнце. Из глубины ущелья выходят Елкан, Албег и Абади. Они останавливаются у моста и слушают раздающуюся с горы песню.

Голос.

Албег. Как красиво поет!..

Абади. А какая чудесная песня! Будто само ущелье поет…

Елкан. Это песня о покровителе животного мира Фалваре. Давно ее народ сочинил, издревле поет.

Абади. Прямо соловей!

Елкан. Песне пастуха всегда подпевают птицы, шумные реки и грохочущие водопады…

Голос.

Песня эхом отдается по горам.

Елкан. Слышите, как вторят ему горы? Кажется, поет само ущелье. Не зря оно зовется поющим!..

Албег (восхищенно). Волшебный край! Не зря позарились на него наши соседи.

Голос.

Албег. Кто это так красиво поет? Не из наших ли он чабанов?

Абади. Да, из наших…

Елкан. Это голос Газака, того самого парня, который писал письмо-вызов соседям, один из лучших чабанов, бригадир…

Албег. Послать бы его учиться.

Елкан. Он учился в сельскохозяйственном институте, но случилась беда — отец его погиб в шахте. Мать осталась одна. Он вынужден был уйти со второго курса… Ни на какую другую работу не захотел…

Абади. Хороший знаток животных.

Голос.

Елкан. Два года назад он сменил меня… Эту песню я ему напевал… Мне самому трудно стало ходить по горам…