Георгий Трифонов - Первая красавица

К а р а г и н. Э-э, нехорошо, сосед. Так сразу в бутылку полез. Чего там старое поминать. Может, по-хорошему поговорили бы?

Б о б р о в (встает). Ты уж разговоры с кем другим затевай. А у меня что-то память хорошая. На разговоры не тянет. А в компании с тобой сидеть тоже честь не велика. (Уходит.)

Пауза.

К а р а г и н. Хм, до чего неприветливый человек.

П а в е л. А чего ж он тебе радоваться будет?

К а р а г и н. Ну, мог бы все-таки не так…

П а в е л. А он напрямик.

К а р а г и н (стараясь переменить тему разговора). Да, я слышал, женишься ты на Лене?

П а в е л. Ну, женюсь.

К а р а г и н (придвигаясь, дружески). Так вот, думал я тут об этом. Сейчас мы, значит, молочную ферму строить заканчиваем. И сразу отпускают материалы, несколько домов новых отгрохаем. И вам — можете первый взять. Так что перебирайтесь и живите.

П а в е л. Нет уж, спасибо, нам и здесь хорошо будет.

К а р а г и н. Ну, что здесь. Здесь это все временно… А насчет тещи ты не беспокойся. Тещу мы под общественный глаз поставим. Мы ее в струнку возьмем. Покажем ей, имеет ли она право в чужую жизнь мешаться.

П а в е л (встает). Нет уж, ты меня не уговоришь.

Входит Б о г у н о в.

Б о г у н о в. Павел! Погляди-ка, там машина не пришла?

Павел уходит. Карагин поднимается навстречу Богунову.

К а р а г и н (с подчеркнутой любезностью). Здравствуй, председатель!

Б о г у н о в (внимательно приглядывается). Как, это я тебя здесь вижу?

К а р а г и н. Да вот, может, по делу пришел!

Б о г у н о в (язвительно). А я думал — чай пить. Ты же по делу не ходишь.

Пауза.

К а р а г и н. Слушай, Егор, ты, конечно, вправе обиду иметь.

Б о г у н о в. Смотря о какой обиде ты говоришь.

К а р а г и н. Ну, прошлый раз приходил ты с каналом. Но теперь, понимаешь ли, хлеб у меня сохнет. Урожай погибает. Дайте отвод от вашего водоема взять.

Б о г у н о в. Я обид не храню, что было, то было. (Задумчиво.) Хлеб, говоришь? Да-а!

К а р а г и н (просветлев). Ну, я же тебя знаю. Значит, разрешаешь? У меня уже и народ копать собрался.

Б о г у н о в. Нет, я так не сказал.

К а р а г и н. Так как же?

Б о г у н о в. Ты не меня обидел, ты обидел весь колхоз. Людей наших. От них я к тебе приходил. Вот с ними и разговаривай.

К а р а г и н. Как это с ними?

Б о г у н о в. Ну, с людьми, значит, с активом. Есть у нас вон Бобров и другие.

К а р а г и н (понимающе). Н-да. (Не сдаваясь.) Ну, колхоз колхозом. Но твое-то слово главное. Ты-то ведь можешь решить?

Б о г у н о в. Нет, не могу. Народ это должен решить, а не я. Вот для тебя, Семен, всю жизнь главное было в том, что ты сам решал. В этом-то все твои несчастья.

Входит П а в е л.

П а в е л. Машина пришла. Скорей, Егор Васильевич!

Б о г у н о в. Ага, иду!

К а р а г и н. Так как же, Егор, будет-то?

Б о г у н о в. А так и будет.

К а р а г и н. Хлеб, хлеб же у меня гибнет! Каждая минута страшна.

Б о г у н о в. У меня тоже страшные минуты были.

Павел и Богунов выходят.

К а р а г и н (один). А что ж я там теперь скажу? М-да! (Медленно уходит.)

За окном слышен стук колес отъезжающей брички.

З а н а в е с

Дорога в поле. Сразу за дорогой — большой колхозный водоем. Слева от него горизонт закрыт высоким холмом нарытой земли. Справа — три развесистых березы. Прямо, впереди, сквозь необозримые хлеба улетает вдаль серебристая стрела канала. На дороге появляются к о л х о з н и к и «К р а с н о г о п а р т и з а н а», почти все они с лопатами. В числе пришедших К у с ь к о в, Л е н а, И г н а х и н, Н а с т я и даже д е д А н т и п, П е т ь к а и К л а н я. Все обступают водоем.

И г н а х и н (показывает рукой). Хе-хе, канал, который нашего Семена доконал.

К у с ь к о в. Ну, вот отсюда, справа, и начнем (показывает.) Здесь погоним напрямик. Ближе будет.

И г н а х и н. Обождать бы Семена надо. Что ему Егор скажет. Может, хе-хе, труба нам?

Л е н а. Если наш председатель себя правильно ведет, Егор Васильевич не такой человек, чтобы позволить хлебу пропасть.

К у с ь к о в. Это все оно в разговоре хорошо. А как до дела дойдет, еще неизвестно, что будет.

Л е н а. Надо понимать в людях, товарищ Куськов!

Ж е н щ и н а (кричит с другой стороны водоема). Может, начнем пока понемногу?

К у с ь к о в. Давай начинай!

Колхозники начинают рыть, стучат лопаты, видна взлетающая земля.

Г о л о с а:

— Приналяжем, братцы, приналяжем!

— Еще разок поднажмем.

За сценой раздается шум подъезжающей брички.