Георгий Любош - Первая практика

Рано утром студент второго курса Гриша Мохов вошел в контору строительства. Производитель работ Смирнов, высокий костлявый человек с торчащими черными усами, примостившись у низенького некрашеного стола, говорил по телефону. Было слышно, как он кому–то поддакивал и часто дул в микрофон. За окном через сетку моросящего дождя виднелась постройка. Подъемный кран, похожий на человека–великана с распростертыми руками, захватывал на земле огромные металлические балки и легко клал их на верх стены.

«Может быть, скоро и я начну здесь командовать!» — с гордостью подумал Гриша.

— Приехали? Вот хорошо. Здравствуйте! Я уж поджидал, — прервал его мысли Смирнов. — Заболел у меня десятник–то! А тут такое дело… Надо срочно за городом небольшой домик ставить… специальную лабораторию одному заводу. Рабочие еще вчера по договорам из колхозов прибыли. Без работы сидят. Съездите… там план разбить надо.

— Что вы, что вы! — замахал руками Гриша. — Мне сперва присмотреться надо, как тут у вас…

Прораб не дал ему договорить:

— Я бы сам, да… профессора должны сейчас прислать. Содружество, понимаете! Я вот вам чертежи дам и девчушку… Она и участок знает и где рабочие живут… Анка, Анка! — крикнул он в соседнюю комнату.

Вошла девушка, с пухлыми, чуть капризными губами.

— Вот поедешь с товарищем техником. Простите, вернее сказать, с товарищем инженером, — повернулся прораб к Грише, — и покажешь ему все на новом участке.

Девушка только кивнула головой и вышла.

Мохов торопливо раскрыл проект. В институте он обычно легко разбирался в чертежах. Теперь же линии и цифры прыгали перед глазами, и ему никак не удавалось сосредоточиться. Когда Анка позвала его, он даже обрадовался и сразу направился за ней. Но прораб, улыбнувшись, задержал его. Улыбка показалась Грише неожиданной на этом строгом усатом лице.

«Верно, надо мной смеется. Догадывается, что я недавно в школу бегал!» — еще сильнее смутился Мохов.

— А рулетка у вас есть? У меня вот без одного сантиметра, зато точная. — И Смирнов протянул истертую двадцатиметровку в круглом коричневом футляре, сплошь исписанном цифрами и исцарапанном. — Поедете на опрокидыше… я тут задержал…

Медленно спускаясь по лестнице, Гриша думал: «А может быть, лучше вернуться, сказать ему…» И краснея, вспомнил, как вчера, придя первый раз на практику, он на вопрос Смирнова, бывал ли уже на стройках, промолчал и с нарочитой солидностью, откуда–то появившимся басом начал расспрашивать про механизацию работ на площадке. Наверно, поэтому Смирнов и решил, что он уже опытный строитель! Это, конечно, приятно… Но ехать сейчас, сразу, одному разбивать новое здание, распоряжаться людьми — это уж слишком!

Наверху резко, как бич, хлопнула дверь. Кто–то в черной кожаной куртке прогремел подкованными сапогами.

— Шарашкина контора! Завсегда с задания сорвут! — услышал Гриша.

«Не справлюсь, — решил он и с раздражением подумал о Смирнове: — Хоть бы какого–нибудь опытного бригадира в помощь дал, а то девчонку!»

Однако вернуться, отказаться было уже невозможно.

Напротив дверей тарахтела небольшая, похожая на игрушечную, автомашина–самосвал. «Опрокидыш», — вспомнил Гриша и улыбнулся. Анка уже ждала его.

— Ну что, поехали, что ли? — сердито крикнул шофер, открыв дверцу кабины.

Гриша узнал в нем человека, который обогнал его на лестнице. Он шагнул к машине и остановился, не зная, что ему сделать: сесть ли, как начальнику, рядом с шофером — чего ему очень хотелось — или уступить место своей спутнице. Немного потоптавшись, он промямлил Анке:

— Садитесь в кабину, я… люблю на воздухе, — и, вздохнув, полез в напудренный чем–то белым кузов.

Но ни освежающий ветер, ни быстрота езды не улучшили настроения Гриши. Чтобы развлечься, он стал глядеть по сторонам.

Машина шла по мосту. Вдали над Невой странно переплелись легкие узоры разгрузочных приспособлений. Мохов захотел разобраться в этой паутине, повисшей на молочном небе. Но ее сразу жирно и часто перечеркнули мачты стоящего ближе парусника… На огромной площади, возле серых трибун, маршировали моряки. Гришу заинтересовало то, что в колонне матросов все время появляются ровные, колеблющиеся просветы, словно между зубьями волнистой гребенки. Стоило машине проехать чуть дальше, как четкие линии тотчас исчезли и весь строй опять превратился в сплошное темное пятно.