Николай Мирошниченко - Пьесы

П а в е л (восхищенно) . Во дает!

А л е к с а н д р (продолжая) .

И е р е м и я (срываясь на крик) . Я ненавижу вас! Я думал, вы… Нет, вы не братья! (Вырывает тетрадь у Александра. Хлопнув дверью, убегает.)

Семинаристы молча переглядываются.

Н и к о н. Ну что, ты этого добивался?

А л е к с а н д р (после паузы) . Если Иеремия и Иоанн поверят в свой талант, то и мне здесь делать больше нечего…

Н и к о н. Ну и уходите! На ваше место придут другие.

А л е к с а н д р. Ты, к сожалению, прав. Сюда будут приходить до тех пор, пока человек не осознает, что он есть, как говорит наш Ерема, «соцветье всех начал». Путь к постижению собственного «я», видимо, самый трудный.

М и х а и л. Кроха убедил тебя, что ты есть Бог!

А л е к с а н д р. Да, убедил! Я — Бог! Я — Черт! Я — змий-искуситель! Хочу — творю добро. Хочу — зло. Мне все подвластно. Могу любить! Могу ненавидеть. Могу страдать от боли другого. Или хохотать над трагической участью собрата по вере. Во мне столько же человека, сколько и зверя. Мне надо жало гада и крылья птицы. Во мне заложен созидатель и разрушитель. Продолжатель рода и убийца!

Н и к о н. Чтобы обуздать в себе убийцу, надо верить в Бога!

А л е к с а н д р. Нет! Человек должен верить в человека. Только эта вера спасает человечество от самоуничтожения.

Н и к о н. Человек без воли свыше никогда этого не поймет.

А л е к с а н д р. Поймет. Для того ему и дарована самая тяжкая ноша.

Н и к о н. Какая?

А л е к с а н д р. Разум!

Н и к о н. Ты встал на кривую дорожку Крохи!

А л е к с а н д р. Моя дорога прямая. Кроха восстал против конкретного обидчика. А если я взбунтуюсь, то… (Резко махнул рукой.)

Н и к о н. Ты замахнешься на самого Господа?

А л е к с а н д р (с вызовом) . На всех богов! На все религии мира! На всех и вся, кто встал на пути человека к постижению величайшей истины!

Н и к о н (настороженно) . Какой?

А л е к с а н д р. Собственной сущности. Вершин своего духовного могущества и глубин животного ничтожества. Из этих противоположных начал создан венец природы. За ним, а не за богами право выбора. И от этого выбора сейчас зависит все!

Н и к о н (строго) . Довольно. Я не желаю тебя слушать.

П а в е л. Хватит про человека. На душе и без того… Расскажи лучше что-нибудь веселенькое.

А л е к с а н д р. Вот тебе доказательство нашей многоликости. Люди корчатся, страдают от душевных мук, а нам подавай развлечения. Мы равнодушны к добру и злу. Равнодушие — вот ахиллесова пята века!..

Маска неожиданно заулыбалась, потом, направляясь к авансцене, засмеялась вслух, потом стала хохотать все громче и громче.

Входит С а к е р д о н В а с и л ь е в и ч. Его никто не замечает. Держась за сердце, он прислоняется к двери, прислушивается к хохоту.

С а к е р д о н В а с и л ь е в и ч (задыхаясь) . Смейтесь, дьяволы! Ну! Чего вы не хохочете вместе с Сатаной?! Вы его ближайшие пособники!.. Вы довели человека до сердечного удара… (Сквозь слезы.) Так смейтесь же! Торжествуйте! Но сперва выслушайте мое обличительное слово… (Покачнувшись, медленно приседает на пол.)

Семинаристы словно бы застывают в немых позах. Сакердон Васильевич пытается встать, но силы ему отказывают, и он, обхватив голову руками, плачет.

А л е к с а н д р (срываясь на крик) . Он должен жить, он обязан жить! (Убегает.)

На авансцене И о а н н, волосы взъерошены, он стоит на коленях.

И о а н н (сквозь слезы) . Господи! На меня снизошло озарение. Кроха подсказал мне окончание проповеди отца ректора «Совесть и люди». Завтра я прочту… завтра я потрясу всех! (Вглядываясь в глубину сцены.) Что это? Опять наваждение? Я воочию вижу три духовные начала…

Из глубины сцены, словно привидения, медленно выплывают т р и ж е н с к и е ф и г у р ы в темных накидках. Иоанн неистово крестится.

Вот они: Совесть, Истина, Вера. Совесть похожа на Марию. Сколько скорби в ее лице. А Истина и Вера на…

Появляется А л е к с а н д р, впервые вид у него удрученный, он потрясен.

А л е к с а н д р. С кем ты тут разговариваешь? (Разглядывает Иоанна.) Что с тобой?

И о а н н (заговорщически) . Тихо. Поклонись им.