Эгон Раннет - Пьесы

М э э л а. От таких разговоров? Значит…

А д а м (прерывает) . Я не знаю, от чего или от кого. Может быть, от браконьера или оборотня, который таится во мне!..

М э э л а. Обиделись все-таки? Вероятно, я не очень обдуманно говорила… Простите.

А д а м. Пустяки… (С некоторой театральностью.) Я и так конченый человек! Я приехал сюда, думал тихо прожить здесь зиму, не пить, работать, а…

М э э л а. Я?

А д а м. Вы.

М э э л а. Мешаю… Твоя информация, отец, оказалась поразительно точной.

А д а м. Информация… обо мне?

М э э л а. О вас.

А д а м. Что-нибудь нелестное?

М э э л а. Да. Судя по тому, что я слышала, вы плохой человек.

А д а м. Да, плохой…

М э э л а. Очень плохой!

А д а м. Вполне возможно… А не допускаете ли вы, что даже очень плохой человек — человек и может оказаться в беде? Право, мне стыдно… но я все-таки не уеду. Что меня ждет в городе? Просроченные договоры, всякие другие неприятности…

М э э л а. Но почему же вы не выполняете свои обязательства?

А д а м. Почему?.. Я растерял себя. Нет у меня в последнее время сил, чтобы сосредоточиться, довести до конца начатое. Вероятно, нервы сдали… Вот и думал — возьму длительный отпуск…

Я а г у п. Здесь тебе оставаться нельзя.

А д а м. Хоть на несколько недель, Яагуп… (Длинная пауза.) Знаете, почему я именно сегодня приехал сюда? Завтра в Таллине будут обсуждать мое творчество. Вот я и уехал. Без меня легче говорить обо мне правду…

Я а г у п. Полагаешь, тебя не ждет там ничего хорошего?

А д а м. Ничего хорошего…

Я а г у п (с плохо скрываемым удовольствием) . Выходит, дела твои в самом деле плохи… Так, так, так…

М э э л а. Испугались, что вас станут критиковать?

А д а м. Боялся услышать правду. Добрые друзья посоветовали: уезжай — то-то у них вытянутся лица! Пускай обсуждают без тебя! Впрочем, и обсуждать-то тогда не станут, окаянные…

М э э л а. Окаянные?

Пауза.

А д а м. Хоть на несколько недель подальше от них… Снова спал бы на этих нарах… Яагуп?..

Я а г у п. Нет.

А д а м. А вы, Мээла? Тоже не разрешаете?

М э э л а. Вероятно, это может решить только Килль.

А д а м. Килль?..

М э э л а. Да! Мой муж Килль… (Понимая, что допустила оплошность, испуганно смотрит на Яагупа.) Но он… он так скоро не придет.

А д а м. Килль… Килль?!. Яагуп, как зовут твоего приемного сына?.. Неужели — Килль?

Я а г у п. Ты же слышал!

А д а м. Бог мой, когда-то, на заре жизни… Мы сидели втроем в этой комнате, вот такое же огромное пламя пылало в очаге… Ведь было так, Яагуп?

Я а г у п. Ну, сидели.

А д а м. Ты сказал Марии: «Ты, я и маленький Тийт…» Ведь сказал?

Пауза.

Я а г у п. Ну, сказал.

А д а м. А… «Ты, я и маленький Килль…». Кто это сказал? (Задумчиво.) Как мила была Мария… Погоди, здесь должны быть эскизы?..

Яагуп отходит назад, стоит спиной к остальным, поглаживает рогатину.

Разве они не сохранились, Яагуп?.. Портреты…

М э э л а (подходит к карте районов и закатывает ее наверх) . Вот они.

А д а м. А, старина Адам… (Подходит к портрету и двумя руками берется за раму.) Бог мой, как я был молод тогда, в этом доме… Непостижимо… Какие надежды ты подавал, старина Адам, — и каким завистливым брюзгой, жалкой образиной стал… Ах, черт! Как ты мечтал и как любил… Но ведь и Мария?.. (Тихо.) Кто за твоей спиной, старина? (Переворачивает портрет.) Мария! Здравствуй, Мария… Если бы можно было начать все сначала! Ты, я и маленький Килль… Как ты тогда смотрела на меня, как смотрела!.. Она нравилась тебе, Яагуп, не так ли? Ты хотел жениться на ней… Так?

Я а г у п. Хотел.

А д а м. Как ты прекрасна, Мария… как прекрасна и добра! (Яагупу.) Ты заметил, я никогда не расспрашивал тебя о Марии…

Я а г у п. Почему?

А д а м. На то были причины… (Пауза.) Но почему однажды в ее глазах вдруг появилось такое отчаяние?.. И она разрешила рисовать себя… Я спросил ее: «Тебя Яагуп обидел? Или кто-нибудь другой?» Она не ответила ни «да», ни «нет»… только глаза потемнели еще больше… Ты, верно, не помнишь, Яагуп!

Я а г у п. Не помню.

А д а м. Ты не умел к ней подойти. Уже тогда было ясно, что ты не умел!

Я а г у п. Не умел. (Кричит.) Не умел!!! (Подходит, хватает Адама за грудь.) Когда можно было — действительно не сумел!

А д а м. Отпусти, пожалуйста. Это мой самый любимый пиджак, а бархат и так уже потерт…

Яагуп отпускает Адама.

Вот видишь, порвал… Ну, да он старый… Упустил Марию и не можешь успокоиться? Да, бывает… Где сейчас Мария? Что с ней?