Эгон Раннет - Пьесы

М а р т и н. Да… То есть — нет, нет. Я… не ошибся…

И н г а. Слава богу, рассудок возвращается к тебе. Запомни твердо — ты не ошибся!

М а р т и н (с ужасом смотрит на Ингу) . Да… Неужели я не ошибся… неужели я не ошибся?.. (Медленно уходя.) Я… не… ошибся…

З а н а в е с.

Декорация та же, что в прологе.

Входит Р а у т. У него очень усталый вид, ему нездоровится. Садится на кушетку и, прислонившись к стенке, закрывает глаза. Долгая пауза.

Входит серьезный, озабоченный К а р р и. За ним — взволнованный М а т и К р е с с. Заметив Раута, оба тихо останавливаются. Входит удрученная, убитая А н н е - Л и й з. Раут с трудом встает. Подходит к Анне-Лийз, внимательно смотрит ей в лицо. Долгая пауза.

Слева на авансцену быстро входит М а р т и н. Останавливается у крайнего занавеса.

Р а у т. Анне-Лийз… вы? Как мне трудно этому поверить…

А н н е - Л и й з. Я ошиблась. Виновата только я…

М а р т и н. Нет, я! (Приближается, резким движением вынимает из кармана записную книжку.) Я отдал это распоряжение по телефону. Разговаривая с Анне-Лийз, я, как всегда, записал себе все в книжку, слово в слово. Вот, смотрите…

А н н е - Л и й з. Доктор Мартин… Зачем вы это делаете!.. Доктор Мартин!

М а р т и н. Только я несу всю тяжесть ответственности за эту трагическую смерть.

А н н е - Л и й з. Но ведь его спасли! Доктор Карри и доктор Раут сразу же сделали ему закрытый массаж сердца. (Со слабой улыбкой.) И оно опять заработало! Около Кару — люди. (Счастливым голосом.) Он жив!

Мартин озирается, словно помешанный, его блуждающий взгляд останавливается поочередно на Карри, Мати, Рауте, лица которых светятся радостью — спасен человек!

К а р р и. Да… Он снова живет.

М а т и. Он живет! Он даже сказал несколько слов!

Р а у т. Нам действительно удалось спасти его. Кару из девятой палаты будет жить.

Мартин оборачивается, и на его лице мелькает подобие улыбки. Потом он начинает смеяться, смеется все громче и громче. Его смех переходит в неудержимый истерический хохот. Так смеется человек, находящийся на грани безумия. Запрокинув голову и смеясь, он медленным шагом идет вперед и неожиданно умолкает. Взгляд его широко раскрытых глаз пуст и неподвижен. Анне-Лийз, повинуясь переполняющей ее жалости, делает шаг к нему, но Раут легким движением руки останавливает ее.

Мартин вдруг как бы сникает и, закрыв лицо руками, начинает громко плакать. Его плач производит вначале тяжелое, удручающее впечатление, как это бывает, когда в безумном отчаянии плачет уже немолодой мужчина. И тут появляется К а д р и. Она останавливается возле Мартина, мгновение колеблется, потом дотрагивается до его плеча.

К а д р и. Доктор Мартин, дорогой доктор Мартин, как хорошо, что вы здесь. Кару просит вас в палату. Да. Кару…

М а р т и н (поднимает голову) . Кару? Меня? Нет, скажите, что я… Что меня здесь нет… (Смотрит на Раута.)

Р а у т (протягивает Мартину белый докторский халат) . Бери, бери… И ступай сейчас же…

Мартин делает несколько шагов, но снова в нерешительности останавливается. К нему подходит Карри и (по крайней мере так кажется) с какой-то суровостью отбирает у него докторский халат. Мгновение они молча стоят друг против друга, затем Карри помогает Мартину надеть халат и подталкивает его к двери, ведущей во внутренние помещения больницы.

Мартин идет, все провожают его взглядом. И только доктор Раут стоит отвернувшись и озабоченно разглядывает что-то на полу.

З а н а в е с.

1964

Марина Лааст — корабельный кок.

Роберт (Роби) — оркестрант.

Микк (Микки) — кельнер, ее сыновья.

Мирьям Гордон — танцовщица, невеста Роберта.

Юмбо Нурк

Тувике

Алексиус

Матс Лоок — рабочие.

Кикерпу — учитель танцев.

Аап Рооп — карманный вор.

Юри Руут — констебль.

Эстер Лайд — врач.

Кроокус — командир полка.

Тармик — начальник связи полка.

Михкель Эннок — майор юстиции, военный прокурор.

Кадакас — моряк торгового флота.

Эльтс Сепп — телефонистка.

Вальдек Сепп — ее отец.

Эльмо Саулус — рабочий, бывший сверхсрочник.