Эгон Раннет - Пьесы

И н г а. Хватит, профессор! Впрочем, ладно, продолжай.

М а р т и н (наливает коньяку, пьет) . С удовольствием. Ты никогда не станешь выдающимся исполнителем, потому что тебе, как мне кажется, не хватает высокой нервной восприимчивости… тонкого музыкального чутья, у тебя нет той страстности, которая захватывает слушателей и уносит их в мир трагического или прекрасного…

И н г а. Значит, по-твоему, у меня нет ничего?..

М а р т и н. Я этого не говорю, но прежде всего у тебя слишком мало… настоящей человеческой теплоты, сердечности. Тебе надо еще много…

И н г а (перебивает его) . И это говоришь мне ты?.. Ты… шарлатан! Пьяница! Жалкий знахарь, спекулянт на человеческих болезнях! Врачеватель бессильных старикашек… Они тебе не снятся — те, что попали впросак с гормонами, которыми ты их пичкал?

Мартин при каждой фразе Инги вздрагивает, словно от удара. Берет со стола вазочку с цветком, держит ее в руках, потом ставит на книжную полку. Возвращается и в раздумье стоит среди книг, сложенных стопками на полу. Тихонько начинает ворошить их ногой, постепенно раскидывает.

Подумаешь — психоанализ!.. Так мне, значит, не хватает тончайшей нервной восприимчивости?

М а р т и н. Слушай внимательнее. Тебе не хватает того, что делает обыкновенного скрипача большим художником, — тонкого музыкального чутья.

И н г а. Значит, у меня его маловато? Не больше, чем у пилы?

М а р т и н. У чего?

И н г а (с плаксивой гримасой) . У пилы. У обыкновенной пилы. Вот… (Яростно пилит смычком по струнам.)

Входит Р а у т.

Р а у т. Увлекаешься ультрамодной музыкой? Не понимаю, что за народ тут живет. Входная дверь настежь. На дворе стужа. Я не помешал? Нет? Ну, тогда… (Снимает пальто.) Ох и метет на улице!

М а р т и н. Чудесно, что ты пришел. Честное слово, чудесно! (Наливает коньяку.)

Р а у т. Заставил себя немного пройтись, хоть мне и нездоровится. Очевидно, погода… Ты что, приятель, делаешь? Опять пьешь?

М а р т и н. Пью. Опять.

Р а у т. Инга, Инга, зачем ты позволяешь? Зачем ты позволяешь ему пить?.. Почему вы так зло смотрите друг на друга? О чем вы беседовали, если не секрет?

М а р т и н. Никакого секрета нет. Мы ссорились.

И н г а. Ты, очевидно, не веришь?

Р а у т. Верю. (Садится в кресло.) Я очень устал сегодня… Слишком устал…

И н г а. Карри говорил, что ты совсем не бережешь себя. Непомерно много работаешь… Мой отец, вырезав человеку слепую кишку, две недели держал его в больнице. А ты на пятый день отпускаешь домой. Случись с ним дома что-нибудь — отвечать будешь ты.

Р а у т. Лечение у нас бесплатное, поэтому каждый чуть что — сразу к нам. Иногда даже в коридорах полно больных.

И н г а. Не принимай так много!

Р а у т. Как же так?

Пауза.

И н г а. Ох, как я тоскую по Западу…

М а р т и н. К сожалению, на Западе никто не тоскует по тебе.

И н г а. Что ты за человек, дядя Яан? Недавно ездил с женой в Швецию — и вернулся. Где-нибудь в Торонто или Сиднее такого специалиста, как ты, озолотили бы… Да одних эстонских эмигрантов там столько, что…

Р а у т. Там хорошо, где нас нет.

И н г а. Ты загубил здесь свое здоровье… Столько вытерпеть!.. Знаешь, кто ты? Дурак! Старый дурак…

Р а у т. Будь добра, Инга, посмотри…

И н г а. Что?

Р а у т. Будь добра, посмотри внимательно, какого цвета у меня волосы.

И н г а. Волосы? Седые. Как снег белы… (Останавливается на полуслове; пауза. Тихо, за его спиной.) Ты можешь простить меня, дядя Яан?.. Я… я… очень нехорошая… и я не понимаю…

Р а у т. Я был за границей в шестьдесят втором году. Но даже если бы я чудом попал туда в пятьдесят втором, я все равно не остался бы. Здесь моя родина, здесь мой маленький стойкий народ. Здесь настоящие эстонцы — твердые и суровые, как валуны в поле… Сильные, работящие и надежные.

И н г а. Ты же форменный националист.

Р а у т. Я стар, и здоровье у меня плохое. Я много ошибался в жизни… Что ж, называй меня националистом, если тебе так нравится.

Звонит телефон.

И н г а (берет трубку) . Квартира доктора Мартина… Кто?.. Из больницы?.. Да, пожалуйста… Кого?.. Доктора Раута? (Прикрыв рукой телефонную трубку, Рауту.) Тебя, конечно, здесь нет!

Р а у т (встает) . Дай-ка я сам послушаю… (В трубку.) Раут слушает. Здравствуйте, доктор Мурдмаа… Высокая температура? Хорошо, я загляну… Да, скоро. (Кладет трубку, с улыбкой разводит руками.) Такова жизнь врача…

И н г а. Самому нездоровится… Никто не может тебя заставить!