Сергей Носов - Морковку нож не берет

Роман Петрович. Слушай, вспомни-ка, пожалуйста... ты должна помнить, что я тебе сказал, когда ты подарила мне свитер на Новый год?

Нина Львовна. Я бы тебе сказала, что ты мне сказал, да ведь ты все равно не напишешь. Даже слова не напечатал. Столько времени прошло. Зачем спрашиваешь, эксплуататор?

Роман Петрович. Глупая. Хоть бы что-нибудь смыслила в психологии творчества.

Нина Львовна. Не груби. Что-нибудь, может, и смыслю. Может быть, ты меня уже всю до дна исчерпал. Ничего не осталось, нет меня, вот и замолк. И сказать нечего. Это я тебе, Рома, ход подсказываю. Или у тебя есть другие источники вдохновения?

Роман Петрович. Банальный ход. Очень банальный. Глупости говоришь.

Нина Львовна. Скажи неглупость.

Пауза.

Роман Петрович. Он умер от переедания.

Нина Львовна (серьезно) . Осторожно, действительность мстит.

Пауза.

Роман Петрович. За ним числились сомнительные делишки, и он умер от переедания. Малопривлекательная персона. И с большим аппетитом. Но всему приходит конец. За все надо расплачиваться. Прямо в банкетном зале, у всех на глазах. Тут и вспомнили, что у него была язва и печень. Следователь, следственная группа, фотограф... «Осенняя смена меню»... Допрос свидетелей... Все заносится в протокол: сколько выпито, сколько съедено. Следователь поражен. Пусть остальные, но чтобы язвенник — так!.. чтобы печеночник — так!.. Это невероятно. Для этого надо быть самоубийцей. Вот именно, самоубийцей! Это же чистой воды самоубийство! Он знал, на что шел... с язвой и печенью! И кто-то из присутствующих, а там присутствуют мафиози, кто-то из них, из его ж компаньонов или как их назвать, кто-то из тех... вынудил его на это, иначе следователь объяснить не может... такую жуткую смерть. Вот завязочка. Нравится?

Нина Львовна. Нет. Мне не нравится, когда хоронят живых.

Роман Петрович. Я по имени не называл.

Нина Львовна. И так ясно кто.

Роман Петрович. Кто?

В дверях появляется Двоеглазов.

Нина Львовна (упавшим голосом) . Двоеглазов.

Из-за спины Двоеглазова выглядывает Ляля. Оба вошли на цыпочках, оба держат по тарелке.

Двоеглазов. Кушать подано! (Хохочет.)

Ляля. Кушать подано! (Смеется.)

Роман Петрович и Нина Львовна: восковая остолбенелость.

Двоеглазов. Не ждали? Не ждали! А мы вам деликатес принесли, рекомендую — лягушачьи ребрышки!

Ляля. Бедрышки!

Двоеглазов. Бедрышки с лимоном... Будьте знакомы, Ольга Ерофеевна!..

Ляля. Тимофеевна!

Двоеглазов. Ваша племянница, господа хорошие. Стыдно такую красавицу прятать!

Ляля. А это Максим Максимыч Двоеглазов.

Двоеглазов. Собственной персоной! (Хохочет.) Ну что рты разинули, дай, Роман, обниму (обнимает, целует) . Мало, племянницу прячешь, ты еще и жену не пускаешь!.. Садист! Нинка, гибкая спинка, ты все молодеешь, хитрющая?! (Обнимает и целует Нину Львовну.) Вы никак шкаф переставили?

Роман Петрович. Мы... шкаф переставили?

Нина Львовна. Мы... переставили шкаф.

Двоеглазов (увидев пишущую машинку) . Эге, да ты над романом корпишь, сознавайся, Роман?

Роман Петрович. Я Роман, не роман... (Никак в себя не прийти.) Я детектив, детектив...

Двоеглазов. Да кто же теперь детективы читает? Бери с меня пример. Издаю театральные рецензии в двух томах. Там и про тебя есть. Не обессудь.

Нина Львовна. Ляля... как это ты — ушла с одним, пришла с другим?

Ляля. Ой, тетя Нина, что было!..

Двоеглазов. Нин, ты ведь любишь такое, поешь. Он в ребрышках... в бедрышках ничего не смыслит, а тебе, попробуй, понравится. Я больше собственного веса съел. Все! Довольно. Завтра теннисный корт... День разгрузочный. Все!

Роман Петрович. Подожди. Дай сосредоточиться. Как ты себя чувствуешь? Здоров ли?

Двоеглазов. Превосходно себя чувствую, здоровее некуда!

Роман Петрович. Я слышал, ты... на диете?

Двоеглазов. Диета, Роман, — это не догма! Диета жить не мешает!

Нина Львовна. Я все-таки не поняла, где Олег.

Двоеглазов. Хотите живот потрогать? (Выпячивает.)

Нина Львовна. Ляля, где Олег?

Роман Петрович. Да, Ляля, где Олег?