Леонид Малюгин - Старые друзья

В 1967 году, когда писатель находился в больничной палате, из которой уже не вышел, появился сборник статей Малюгина «Театр начинается с литературы», и мы вновь убедились, какой это умный, талантливый, последовательный критик.

Леонид Малюгин пишет о множестве явлений драматургии и театра разных лет — книга охватывает четверть века. И все же есть в ней мысли и приметы, которые объединяют ее в цельное сочинение. Прежде всего — это простая мысль о том, что в начале театрального творчества стоит драматическая литература. Литература! Именно на этом всегда настаивал Малюгин, резко отрицая даже хорошо сколоченные схематичные пьесы. Примечательно: Малюгин первым среди драматургов и критиков откликнулся на знаменательное событие в жизни советской культуры — на издание Полного собрания сочинений А. Н. Островского.

Но подлинная стихия Малюгина — драматурга и критика — современность. Такие его статьи, как, например, «Время искать и время спорить» или «Одержимость», врываются в жизнь нынешнего искусства, питают его точной критической мыслью. Причем если в первой статье автор не щадит своих оппонентов, охотно прибегая к столь близкой ему иронической интонации, то во второй (о кинофильме «Девять дней одного года») он от всей души радуется победе художника.

Есть у Малюгина самая любимая, заветная тема, с которой накрепко связано все его творчество. Тема эта — Антон Павлович Чехов. Вот случай, когда критик, исследователь породнился с художником. Любовь к Чехову возникла у Малюгина давно. Еще в молодые годы в Ленинграде он работал над книгой о Чехове. Затем — умные, тонкие статьи, вошедшие в сборник «Театр начинается с литературы» и объединенные общим заголовком «Уроки Чехова». Автор анализирует в них «Иванова», «Чайку», «Трех сестер». Можно наверняка сказать, что эти статьи займут видное место в литературе о Чехове. Их особое обаяние, однако, в том, что здесь виден живой Чехов — объективное исследование неотрывно от личного, лирического отношения автора к любимому писателю.

Это — в науке, в критике. Но Чехов стал героем и Малюгина-драматурга: после «Старых друзей» ни одна его пьеса не получи та такого единодушного признания, как «Насмешливое мое счастье». По сценарию Малюгина «Сюжет для небольшого рассказа», в котором воссоздана драматическая история первой постановки «Чайки», режиссер С. Юткевич поставил известный фильм.

Но до радостного успеха «Насмешливого моего счастья», до того, как Малюгин открыл для себя в драматургии новую тропу, которую хочется назвать документально-поэтической, прошло много лет. Были успехи и в театре и в кино, но «Старые друзья» по-прежнему оставались лучшей пьесой. Были и неудачи. Пришлось Малюгину пережить и самое тяжелое — наветы, клевету, грубую попытку вышибить его из литературы. Хорошо сказал об этом трудном периоде жизни Малюгина А. Крон: «На клевету он отвечал по-чеховски: молчаливым презрением». И продолжал работать. Именно тогда зародилась мысль написать книгу о Чехове, а вскоре появились и первые эскизы «Насмешливого моего счастья».

На нашей памяти уныло-назидательные биографические фильмы и спектакли, где великие люди прошлого не были ни великими, ни людьми, поскольку превращались в мертвые, антиисторические схемы. Очередь до Чехова тогда, к счастью, не дошла — его нет среди экранизированных писателей, художников, композиторов, всезнающих и по-игрушечному творящих на наших глазах свои произведения.

«Насмешливое мое счастье» — совсем особая пьеса, природу которой чутко уловил Театр имени Вахтангова. Драматургу пришла счастливая мысль: построить всю сценическую повесть на письмах, не прибавляя ни одного чужого слова. Это очень трудно, но, как оказалось, возможно. Из громадной переписки Чехова писатель выбрал лишь немногое — письма к брату Александру, к сестре, к жене, к Л. С. Мизиновой, к М. Горькому и их письма Антону Павловичу. Нас нисколько не смущает, что в действительности корреспонденты были разделены большими расстояниями, — мы совершенно поверили в условную природу пьесы, в истинность писем-диалогов. А порой слова Чехова звучат как мысли вслух, внутренние монологи и обретают силу драматического действия. Во всем этом большая заслуга режиссера А. Ремизовой, нашедшей верный ключ к трудной пьесе Малюгина. И недаром, конечно, она и ныне значится на афише вахтанговского театра.

В пьесе царит дух Чехова: правда строгой мысли, скромность, боль, человеческая красота, интеллигентность. Артист Ю. Яковлев не спешит доказать, что Чехов — великий писатель, не демонстрирует высокие нравственные свойства. Быть всегда самим собой — вот чеховское правило, которому верны автор и актер.