Цезарь Солодарь - Тем, кто хочет знать

Н и н а. Почтарь будет утречком, садитесь за письмо.

Р а т о я н. Письмо труднее, чем политдонесение. В политотдел я правду пишу, а жене расписываю, что живу… прямо на курорте! А мы с Еленой Степановной в доме отдыха познакомились. Приятели сначала острили — «курортный романчик»!

Н и н а. После войны будет острота — «фронтовой романчик». Какая там, скажут, на войне, любовь, просто рядом были и…

Р а т о я н. Не посмеют. Романчик романчиком остается, даже если десять лет тянется. А любовь — всегда любовь, пусть хоть в первый день вспыхнет. На курорте, на зимовке, на пароходе. И на войне! Где люди рядом со смертью. Вчера я принес разведчикам подарки из тыла, и они как раз говорили об этом… (Вспомнил.) Одну посылочку тебе оставили!..

Н и н а. Зачем?

Р а т о я н. По решению разведвзвода. (Достает из вещмешка посылочку, читает надпись.) «Прошу вручить бойцу связи». Вручаю. Интуиция подсказывает: духи!

Н и н а (открывает посылку и хохочет) . Чудесные духи! (Показывает помазок для бритья и кисет.) Курить начать, что ли?.. (Читает записку.) «Дорогой боец! Я работаю на телеграфе. Поэтому адресую свой привет из тыла вам, бойцу связи. Помазок мягкий, папа говорит — из барсучьей щетины. Лезвия ленинградские — не раздражают кожу. Побрейтесь и закурите…» (Весело.) А может, побриться и закурить? (Оглянулась.)

Ратоян незаметно ушел.

Прислушивается к усиливающемуся гулу самолетов. Вынимает из кармана гимнастерки блокнотик, пишет. Увлечена — и не слышит, как входит М а к с и м о в.

М а к с и м о в. Добрый вечер.

Молчание.

Письмо любимому?

Н и н а (резко) . Какому любимому?! (Узнав его.) Вы?

М а к с и м о в (улыбается) . Ни меня не слышите, ни самолетов.

Н и н а. Будь он проклят, этот самолетный гул! На канонаду — ноль внимания. А когда завоют «юнкерсы»… У вас в газете были стихи… «Опять этот долгий прерывистый вой возник в облаках над моей головой. Впиваются пальцы в сухую траву: летят самолеты врага на Москву» [1] Стихи А. Суркова, 1941 г. .

М а к с и м о в. Но уже не долетают. Одних — наши ястребки… (Показывает жестом.) Других — зенитчики. Точнее, зенитчицы — под Москвой сплошь девушки в батареях.

Н и н а. Забыли нас. (Лукаво.) Не хотелось встречаться с Далиевым?

М а к с и м о в. Наоборот. Я даже написал, как он отчитал меня. Но редактор пока отложил.

Н и н а. Надолго?

М а к с и м о в. До окончания войны. А что все-таки вы так увлеченно записывали?

Н и н а (смутилась) . Так… для себя.

М а к с и м о в. Молодец, Нина. После войны такие дневники будут на вес золота.

Н и н а. У меня не дневник, а просто…

М а к с и м о в. Следы ума холодных наблюдений и сердца горестных замет?

Н и н а (подозрительно) . Почему — горестных?

М а к с и м о в. Потому, что не смею переиначивать Пушкина. (Садится.) Ну, какие новости у доблестных гвардейцев?

Н и н а. Мировые! Комбату вчера Красное Знамя вручили.

М а к с и м о в. И сегодня Лозовой в преотличном настроении?

Н и н а (сухо) . Настроение комбата… мне трудно узнать.

М а к с и м о в. Не очень он нараспашку. Сразу не разберешь.

Н и н а. Что ко мне он особенно суров, на все сто двадцать сразу разберете. (Нерешительно.) Можете вы на минутку забыть, что у вас шпала, а я рядовая?.. Скажите, как в армии оформляется… словом, перевод?

М а к с и м о в. Из связисток в разведчицы?

Н и н а. Из батальона в батальон.

М а к с и м о в (поражен) . Вы? В другой батальон?

Входит связной, пожилой красноармеец К о р е ш к о в.

К о р е ш к о в (Максимову) . Товарищ политрук, разрешите…

М а к с и м о в. Я интендант третьего ранга. Корреспондент.

К о р е ш к о в. Разрешите обратиться к…

Максимов неловко кивнул.

Я тебя, Нина, подменю…

Н и н а. Чего вдруг?

К о р е ш к о в. Комбат приказал. Ты к разведчикам давай на рысях. Далиев опять «языка» сцапал. Переводить требуется. Скорее, а то «языка» дивизия заберет. (Максимову, пока Нина собирается.) А я считал, корреспонденты — они политработники.

М а к с и м о в. Я беспартийный.

К о р е ш к о в. И я беспартийный был. А уже кандидат. Четвертый день. Долго обсудить меня не могли — в госпитале лежал. А заявление подал, еще когда путевку в Берлин получил.

М а к с и м о в (удивлен) . Путевку? Какую?

К о р е ш к о в. А у нас в батальоне так решили: кто фрицу под Москвой хвост укоротил, тому, значит, путь на Берлин.

М а к с и м о в. Поговорить бы с вами. Но… (Нине.) Пошли.