Цезарь Солодарь - Тем, кто хочет знать

Л е л я (настолько упоена победой, что не замечает угнетенности окружающих) . Где же капитан? (Гордо.) Его не как комбата приглашают — как художника. Генерал из политуправления так и сказал мне: «Мы знаем, ваш капитан поклялся кисть в руки не брать, пока фашистов не одолеем…»

Саша по-детски прижимается к Лаврентьеву.

«Что ж, теперь с чистой совестью художник Парамонов может…»

С а ш а. Папа! (Рванулся к левой двери.) Мой папа.

В этот момент оттуда выходит, шатаясь от усталости, бледная Т а т ь я н а П а в л о в н а, в халате и спущенной с лица хирургической маске. Все молча смотрят на нее. Саша, не спуская с Татьяны Павловны глаз, медленно возвращается к Лаврентьеву. Застыл и вернувшийся сюда К о с т е н к о.

Т а т ь я н а П а в л о в н а. Твой папа, Саша, будет жить… (Стаскивая с пальцев хирургические перчатки, идет к Саше. Но силы оставляют ее.)

Лаврентьев и Мать Тильды подхватывают Татьяну Павловну и усаживают на крылечко.

Т и л ь д а (Матери, по-немецки) . Будет жить.

Мать целует Татьяну Павловну.

Т а т ь я н а П а в л о в н а (собрав силы) . Перед операцией Тимофей Иванович пришел в сознание… На какие-то секунды… Посмотрел мне в глаза… и я поняла его молчаливый вопрос… Сказала: «Саша здесь… и портрет у него…»

З а т е м н е н и е.

Музыка.

Музыка, в которой пробиваются мелодии послевоенных мирных дней. На стихающую музыку как бы наплывает голос вышедшей на просцениум Т а т ь я н ы П а в л о в н ы.

Вспыхивает свет — на просцениуме в с е у ч а с т н и к и спектакля, кроме, разумеется, Человека в пальто. В центре — П а р а м о н о в с забинтованной головой.

П а р а м о н о в (зрителям) . Запомните нас такими, какими мы были весной сорок пятого. Знайте: простреленный в двух боях портрет Ильича мы подарили твоему, Тильда, пионерскому отряду. (Дает ей портрет.) И еще запомните, что Саша будет всю жизнь хранить рисунок немецкой девочки, за который еще несколько дней назад ее могли замучить гестаповцы. (Дает ему рисунок.) И что мы скажем дочке политрука Михеева, скажем всем: детей надо вперед, обязательно вперед… (Выводит вперед Сашу и Тильду.)

С а ш а и Т и л ь д а (вместе) . И только вперед!

П а р а м о н о в (зрителям) .

З а н а в е с.

Н и н а Г а р а н и н а.

Л о з о в о й, в начале войны комбат.

С о л о д у х и н, в начале войны комдив.

М а к с и м о в, военный корреспондент.

А х м е д Д а л и е в, разведчик.

Д е д у н о в, участник гражданской войны.

Р а т о я н, политработник.

К о р е ш к о в, связной.

Н а п о р к о, адъютант комдива.

К л а р а, в начале войны медсестра.

Т а ш и л о в, генерал-майор.

Г р у б с к и й, интендант.

И л ь и н а, работник райкома партии.

Ю з е ф, солдат Войска Польского.

П о л к о в н и к, секретарь парткомиссии.

К а п и т а н, женщина.

Е ф р е й т о р, пожилой.

Е р и к е е в, разведчик.

Л а в р е н к о, разведчик.

В р а ч, женщина.

О р д у б а е в, лейтенант.

П о л о н я н к а.

Т е л е г р а ф и с т к а.

Ш о ф е р, из разбитных.

А д ъ ю т а н т.

1 мая 1945 года. Утро. Полуподвал рейхстага. За разбитым окном отсветы пожаров: Берлин пылает. Над куполом рейхстага несколько часов тому назад водружено Знамя Победы, но в самом здании еще идут бои. Их гул доносится сюда, в полуподвал, где парткомиссия рассматривает заявления вступающих в партию воинов. Заседание ведет пожилой П о л к о в н и к, он сидит на снарядном ящике. В старинном кресле немолодая женщина — К а п и т а н. На груде обуглившихся кирпичей примостился третий член парткомиссии — Е ф р е й т о р с окровавленной повязкой на голове. Слушается заявление Н и н ы Г а р а н и н о й, младшего лейтенанта.