Иван Кычаков - Гонцы весны

З а т е м н е н и е.

Уголок заднего двора. М и н ь к а сидит на колоде и разглядывает ружье.

М и н я й. Вот берданка так берданка! Знатная… Тут-то что? Ага — гусь вырезан. А тут… тут собака. И как все ловко облажено! Что же теперь делать? А что — к охотникам надо подаваться. Дорогу знаю. Дядя Кеха сейчас в тайге, приду в зимовье, он меня не прогонит? Не прогонит! Неужель с таким ружьем соболей не настреляю? Еще как настреляю! Вот деда обрадуется! А как же ссыльный? Вдруг хватится? Да нет, не хватится. Ему все равно некогда по тайге ходить — все пишет да читает. А я к масленице вернусь и ружье на место. Как ни в чем не бывало!

Сзади неслышно подходит С о с и п а т ы ч.

С о с и п а т ы ч (тихо) . Минька!

Минька обернулся.

Так… так, внучок родимый… Куда это ты собрался? Ружье у доброго человека украл, теперь, гривы-лошади, на большую дорогу, на разбой идти надо. Так?

М и н я й. Я… я, дедушка…

С о с и п а т ы ч. А может, ты деда убить собрался? А? Ну так что ж сидишь? Бери ружье, вставляй патрон и пали, гривы-лошади. Сюда пали, прямо в сердце.

М и н я й. Дедушка!

С о с и п а т ы ч (опустился на колоду, обхватил голову руками) . Нет, ты меня уж и без патрона убил… Ты перед кем меня осрамил? Перед золотым человеком опозорил… (Плачет.)

М и н я й. Дедушка, не плачь, дедушка… (Бросается к старику.)

С о с и п а т ы ч. Как же я теперь жить буду — ты подумал? Ты у меня варнаком растешь, тебе что — утерся, и все. А я? Я-то, гривы-лошади, старый… Эх, хотел в скиты уйти, да тебя, сироту, жалко было. А теперь (встает) …теперь уйду.

М и н я й. Дедушка, я же не насовсем брал, я же на время взял. Я хотел в тайгу к дяде Кехе уйти, соболей тебе настрелять. Жалко мне тебя…

С о с и п а т ы ч. Эх, внучок… Не каждый день хлебушко ешь — не стыдно. В рваном зипунишке ходишь — тоже не стыдно. А вот коли чужое взял — позорище тебе на весь белый свет. Понял ты, крапивник?

М и н я й (тихо) . Понял, дедушка… Бей меня.

С о с и п а т ы ч (грозно) . Встань. Бери ружье и сей же час, слышишь, гривы-лошади, сейчас же к нему… на коленках. Иди!

Миняй, оглядываясь, уходит. Сосипатыч устало опускается на колоду.

Комната Ильича.

И л ь и ч. Ну вот, товарищ Архип, будем действовать сообща. Только так, чтоб исправник не пронюхал.

А р х и п. Понятно. Благодарствую. (Сворачивает бумагу и прячет ее за пазуху.)

Вбегает М и н я й с ружьем. Остановился, потупил голову.

М и н я й. Вот… возьмите. Это… это я дедушке показать брал. (Положил на стол ручку, карандаш и тетрадь, резко повернулся, заплакал и убежал.)

А р х и п. Вы не сумлевайтесь. Это он так, по младости. Любопытная вещь, вот и взял. А так он парнишка ничего, справный. У нас, у сибиряков, воров не любят. Прощевайте.

Ильич проводил его, подошел к столу, взял в руки тетрадь, оставленную Минькой, покачал головой.

И л ь и ч. Странный мальчишка. Очень странный…

З а н а в е с.

Комната Ильича в доме Зырянова.

М и н ь к а и П а ш а сидят за столом. Минька читает: «Ну пошел же, ради бога!» И л ь и ч стоит сзади, слушает, улыбаясь.

Входит С о с и п а т ы ч.

С о с и п а т ы ч. Здорово, грамотеи! Гляжу в окно — Минька книжку держит. Неужели, гривы-лошади, читать научился?

П а ш а. И я, дедушка, научилась! (По складам читает стихотворение.)

С о с и п а т ы ч (смеясь) . Ну-у дела-а… Теперь у меня, гривы-лошади, заступников завелось — и спереду, и сзаду, и сбоку!

Все смеются.

Куда ни повернись — везде грамота! Надоели они тебе, хозяин? Мешают, поди?

Паша и Минька, поклонившись Ильичу, собираются уходить.

И л ь и ч. Ничего, Сосипатыч. С ними я отдыхаю.

С о с и п а т ы ч. Это верно — отдыхать тебе крепко надо. Вот как землю пашут, сеют, боронуют — знаю. Как лес валят, скот выкармливают — знаю. Любую избу, гривы-лошади, срубить могу. А вот это (показывает на бумаги) … это для меня — тайга. Да что тайга! Дебри! Ты скажи, Ильич, что ты пишешь? Книгу?

И л ь и ч. Книгу.

С о с и п а т ы ч. А про кого?

И л ь и ч. О том, как богатеи добро копят.

С о с и п а т ы ч. Это, гривы-лошади, выходит, про него… про Зацепина?

И л ь и ч. И про Зацепина.

С о с и п а т ы ч. Ну, дай тебе бог… Дозволь еще спросить. Вот ты в тюрьме сидел, теперь в ссылке, родные невесть где, невеста не едет, сидишь ты тут как проклятый над бумагами. А вот скажи — ради чего?

И л ь и ч. Ради них, Сосипатыч…