Валерий Ковалев: Эхо войны. рассказы

Они вели свой диалог в скромной квартире Астафьева, и на лицах старых друзей уже просматривалась печать потустороннего Мира. Вот его слова, завершившие беседу:

Жженов: «Знаешь, Виктор, я думаю, что сейчас единственное спасение России в Боге.

Астафьев: «По этому поводу, я тебе Жора, вот что скажу: мне кажется, в свое время Создатель собрал с других планет весь человеческий мусор и определил им для жительства Землю. Вот вам прекрасная планета, живите в любви и дружбе. Не послушали. Сразу же стали грабить, убивать и насиловать себе подобных. Видя такое, Творец ужаснулся и послал им Спасителя. Мы и его угрохали…»

Эти же мысли, после отказа правящей в России элиты прислушаться к его философскому трактату «Как нам обустроить Россию», высказал и писатель-фронтовик, прошедший школу ГУЛАГа, А. И. Солженицын.

Обратите внимание, как и судьбы, суть их высказываний едина. Пока не поздно, нужно возвращать все на «круги своя».

А знаменитую «С-13», которую до последнего отстаивали убеленные сединами адмиралы и последние моряки экипажа Маринеско, благодарные потомки отправили на слом. Очень уж прочный металл был – хорошие иголки получатся.

К сведению, немцы, своему «Вильгельму-Густлову», памятник в Киле поставили. Спасибо им, это памятник и «С-13».

Но не будем пессимистами, моряки поймут. Впервые, после лихолетья девяностых, наши надводные корабли и подводные ракетоносцы снова вышли в Мировой Океан. А с ними Маринеско…

Флот возрождается вновь.

А кто не понимает, во имя чего, пусть ознакомится с историческими хрониками Петра Великого и его высказыванием на этот счет. И все станет ясно.

Осенью 1992 года я решил немного очистить от хлама свою усадьбу, которую приобрел по случаю весной. На ней в ту пору находилась ветхая изба с крытым двором и несколькими старыми яблонями, на которых вызрели удивительно вкусные и красивые плоды, неизвестного мне сорта.

В конце усадьбы росла красавица ель, которую я решил не трогать, а дальше располагался многочисленный хлам, накопившийся наверное еще со времен войны – колья с прибитой к ним колючей проволокой, какие-то деревянные обломки и ящики.

Сложив все с максимальной компактностью, мы с жившем у меня местным бомжем Юркой, подожгли хлам и стали подбрасывать в ревущее пламя все остальное, что было разбросано на усадьбе.

Громадный костер горел до самой темноты, а утром, когда мы встали, на месте костра обнаружили огромный сгоревший муравейник.

Мурашей было жаль, если бы мы знали, что они здесь живут, наверняка бы перетащили мусор в другое место. Но что делать: что случилось, то случилось.

Обходя муравейник по периметру, и тыча лопатой в землю, я внезапно обнаружил с одной его стороны какую-то щель – лопата провалилась на всю длину и внизу что-то звякнуло.

Юрка лег рядом с муравейником в траву, засунул руку в эту щель и извлек поочередно: русскую каску с пробоиной в районе виска, берцовую человеческую кость и забитую землей крынку. Когда я вытряхнул из нее землю, в ней что – то блеснуло. Оказалось перстень с голубоватым камешком. Резанули им по куску стекла – кусок развалился.

Присели под сосну, закурили, стали размышлять. Для начала вспомнили, кто во время войны жил в моей избе. Как рассказывали престарелые соседи, обитал в ней начальник местной полиции, отличавшийся рвением к услужению своим новым хозяевам. Лично организовывал облавы, принимал активное участие в расстрелах советских граждан и отправке их в Германию, занимался грабежами.

С учетом находок картина вырисовывается следующая.

Когда наши войска с боями оставляли Оленино, в стрелковой ячейке, расположенной на моей усадьбе был убит или смертельно ранен красноармеец. Заняв райцентр, немцы расквартировались в приглянувшихся им домах. А мою избу занял начальник полиции. Участвуя в карательных акциях, он награбил определенное количество украшений из золота и серебра, которые хранил в крынке в стрелковой ячейке, ставшей могилой для нашего солдата. Место действительно надежное.

Когда же под ударами наших войск пришлось оставлять Оленино, он взял из своего схрона все, что было в крынке, но впопыхах оставил эту самую безделушку.

Носила его молоденькая девушка или женщина – очень уж размер невелик, для хрупкой руки. И как снимался перстень с пальца, одному Богу известно.

Убрав муравейник, мы вынули из ячейки практически всю землю, но никаких останков солдата больше не обнаружили. Все по-видимому, убрали мураши.