Валерий Ковалев: Эхо войны. рассказы

Когда же лихой командир, не ведая, кто и с чем его встречает на пирсе, в очередной раз показал, что он «первый после Бога», ему дали понять, что это не так.

А могло быть и хуже, но, наверное, настроение у Иосифа Виссарионовича в ту ночь было благодушное, да и уважал он смелых людей. Сам в молодости был авантюристом. И кто в то время, да и потом, спустя многие годы после войны, мог поведать истинную правду о награждении Маринеско?

Чревато. Могли отправить и в бухту Ванина, в ГУЛАГ. Причем, запросто.

Вот и рассказывали его сослуживцы удобно обтекаемую историю, что породило череду мифов. Уверен, что где-то в архивах Гохрана или определенных ведомств, пылятся документальные материалы об этом факте, их время еще не пришло.

Для непосвященного эта история покажется досужим вымыслом, но, изучив все написанное о легендарном подводнике, я, лично, в нее верю. Как и в источники, откуда поступила информация.

А тем деятелям, что в «клубничных изданиях» и на сайтах Интернета размещают «правду» о Маринеско и других наших героях, умаляя их заслуги, хотелось бы дать совет: не трудитесь, не выйдет. И по одной простой причине: ваши псевдо факты почерпнуты на Западе, который до сих пор не может простить нам Победы, хотя и пожинает ее плоды.

А наши – здесь, от еще живых ветеранов и документальных источников. Так что не тратьте зря сил «собака лает – караван идет».

Когда на переходе в Гаджиево, после завершения государственных испытаний, в горле Белого и Баренцева морей мы расставались с нашими заводскими коллегами, с которыми очень сдружились, Клавдий Павлович подарил мне на память свой наградной жетон «Отличный торпедист».

Он и поныне хранится в семейном архиве, как память не только о нем, но и Герое Советского Союза, капитане 3 ранга Александре Александровиче Маринеско.

Самыми же интересным из необычной судьбы великого подводника оказались воспоминания Героя Советского Союза, старшины 1 статьи Дмитрия Дмитриевича Вонлярского, с которым он встретился в начале 50-х, да не где-нибудь, а в Колымских лагерях, куда после очередного зигзага судьбы, попал героический подводник.

В рассказе Дмитрий Дмитриевича сомневаться не приходится. Этот человек предельно объективен и точен в изложении фактов, которые ни разу не опровергали, даже знающие его маститые адмиралы и генералы. Вот, что он рассказал.

Осенью 1950 года на Колыме, в ИТК строгого режима с хитрым названием «Индия», куда Вонлярского под чужой фамилией этапировали для отбытия десятилетнего срока заключения за преступления, которых он не совершал, боевой старшина встретил Александра Ивановича Маринеско.

Тот был осужден на 5 лет по «бытовой статье» и работал в ней нарядчиком. Бывшие моряки «держали зону» и не давали в обиду своего старшего товарища, который пользовался заслуженным авторитетом даже у воров «в законе».

При всем этом, о своих подвигах в годы войны, разжалованный до старшего лейтенанта командир «С-13» никому не рассказывал, жалоб и прошений в вышестоящие инстанции не подавал, и что было у него на душе, никто не знал. Затем Вавилова – Вонлярского перевели на другой лагерный прииск и след Маринеско затерялся.

О данном отрезке жизненного пути Александра Ивановича знали многие его близкие друзья, которые упоминаются в мемуарах известных подводников и очерках военных журналистов. Но тогда об этом говорить было не принято. Их титаническими усилиями имя Маринеско было возвращено из небытия вместе с присвоением командиру спустя 45 лет после подвига, звания Героя Советского Союза.

Завершив свой рассказ, Дмитрий Дмитриевич задумался и, глядя на опушенные инеем ветки старых берез за окном, с расстановкой сказал, (привожу дословно).

«Вот ведь, как получается, ребята.

Дмитрий Донской разбил татар на Куликовом поле, и после этого на Руси возникло крепостное право. Затем Кутузов разбил французов под Бородино – получили еще более жестокий гнет.

Мы штурмом взяли Берлин, и по возвращению множество фронтовиков оказалась в Гулаге. А об остальных вспоминали только 9 Мая, заставляя оставшихся ветеранов шествовать на парадах перед трибунами партийной элиты. Что ж за страна у нас такая..?

Страшные своей правотой слова. Мы с еще одним товарищем, сидели и прятали глаза.

В этой связи я вспомнил аналогичные по смыслу слова другого Ветерана войны, писателя – фронтовика Виктора Петровича Астафьева, сказанные им всеми любимому народному артисту Георгию Жженову. Бывшему сидельцу того же лагеря, где побывал и Вонлярский, на их последней встрече в Овсянке, запечатленной в телевизионном репортаже и показанном в ночное время по нескольким телеканалам в 2005 и более поздних годах.