Валерий Ковалев - Эхо войны. рассказы

Непрерывно сигналя, к месту затора подвигалась запыленная «эмка» в которой находился какой-то крупный военный чин в кожаной куртке и с охраной, состоящей из капитана и нескольких автоматчиков.

В нескольких метрах от танков автомобиль остановился, а незнакомый командир в сопровождении капитана подошел к нашей группе.

– Старший танковых экипажей, ко мне! – рявкнул он.

Один из танкистов подбежал к начальник и, приложив руку к шлемофону доложил, – командир второй роты сорок третьего танкового полка лейтенант Краснов!

– Почему стопоришь ход переправы, раздолбай!? Немедленно убрать машины!

– Товарищ генерал, поломка в двигателе практически устранена. Через пять минут начну движение!

– Никаких пяти минут, приказываю сбросить поврежденный танк с переправы. Выполнять!!

– Виноват, у меня приказ своего командования, вывести технику на…

Договорить он не успел. Хлопнул выстрел, и танкист стал оседать на настил понтона. В руке генерала дымился пистолет.

– Немедленно сбросить машину с переправы! – приказал он застывшему у танка экипажу, сел в «эмку» и та, набирая скорость, покатила в сторону противоположного берега.

Несколько мгновений люди в комбинезонах молча смотрели на своего мертвого командира, затем старший из них что-то бросил остальным, те быстро втащили тело в танк, и сами скрылись в его люках.

Еще через секунду взревел двигатель и, сдав назад, бронированная махина сбросила своего поврежденного собрата с моста.

Затем башня тридцатьчетверки слегка развернулась, орудийный ствол пошел вниз и уставился на въезжающую на противоположный берег «эмку».

Оглушительно грохнуло, и на месте автомобиля взметнулся разрыв, в разные стороны полетели колеса.

А танк, взвыв мотором, понесся по настилу на восток. Переправа возобновилась…

Этот рассказ из находящихся у меня, неопубликованных мемуаров вице-адмирала Михаила Алексеевича Мусатова. Бойца морского диверсионного отряда в годы Великой Отечественной войны, 1-го заместителя ПГУ КГБ СССР в мирное время, одного из сподвижников Ю. В. Андропова.

Понеся значительные потери в боях за переправу на Березине, 4-й воздушно-десантный батальон отходил на восток. Бойцы шли молча, со стиснутыми от горя и бессилия зубами. Лица понурые, серые от пыли и усталости, плечи опущены, словно от непосильной ноши.

Каждый думал о том, сколько ему пришлось пройти мучительным путем отступления под непрерывными бомбежками и обстрелами, вступая в стычки с врагом и отлавливая вражеских диверсантов. Бредили сердца товарищи, погибшие в боях.

Когда проходили белорусские деревни, их жители молча стояли по обе стороны дороги и, будто обманутые чем-то, смотрели на нас. В лицах чудился укор, – вот вы, молодые и сильные, уходите и оставляете нас одних, старых и малых, на поругание врагу, спасая свои шкуры.

Они не знали, что батальон выдержал страшный бой и отходит непобежденным. Но нелегкой ценой досталась ему та победа.

Мы понимали, что враг силен и пока наступает, но знали, придет время и погоним фашистов с нашей священной земли. Ведь нам было сказано: «Враг будет разбит, наше дело правое, мы победим». А этому человеку и его словам, мы верили.

Поздно вечером 13 июля 1941 года, на опушке леса у белорусского городка Климовичи, батальон остановился на привал. В тот вечер никто не помышлял, что мы получим особо важное задание командования Западным фронтом.

В полночь нашу 10-ю роту подняли по тревоге. Комбат Полозков приказал отобрать семьдесят добровольцев для выполнения особо важного боевого задания. Лейтенант Романенко подал команду, – добровольцы, два шага вперед! Команду выполнила вся рота.

Тем не менее, отобрали семьдесят, наиболее подготовленных. Нас всех усадили в четыре автомашины и утром 14 июля доставили к какому-то зернохранилищу. Там выдали парашюты ПД-6, гранаты, по две бутылки авиационного бензина, оборудованных зажигательной спичкой и терки к ним.

Затем мы вновь погрузились в автомашины и двинулись к городу Кричеву. По пути остановились, на берегу небольшой речки, искупались и перекусили. Там же, поверх обмундирования, надели темно-синие куртки и брюки. Приехали к аэродрому поздно ночью. Выгрузились в ста метрах от стоянки самолета ТБ-3, к которому крепили авиационные бомбы.

У летчиков что-то не ладилось с подвеской, однако помочь им мы ничем не могли и молча лежали в траве. Вскоре подъехала полуторка, и лейтенант Иванченко с политруком Диденко убыли на ней к представителю штаба Западного фронта для получения задания.