Валерий Ковалев: Эхо войны. рассказы

А на следующий день нас арестовал «Смерш». Пока шло следствие, поляк умер в госпитале, а наш капитан, с украинской фамилией Бондаренко, был признан инвалидом.

Дело вела военная прокуратура, а судил всех троих военный трибунал 10 корпуса ПВО, который 14 ноября 1945 года, по части 2 статьи 74 УК РСФСР определил мне пять лет лагерей со всеми вытекающими последствиями.

Затем был эшелон на Дальний Восток, сформированный из бывших фронтовиков, а после него пароход «Джурма» через Татарский пролив до бухты Ванино. Там нас выгрузили и этапировали в один из лагерей, относившихся к системе «Дальстроя»

Прибывших построили и хмурый майор в белом полушубке и с тростью в руке выступил со следующей речью.

– Я начальник лагеря, майор Дынин! В прошлом командир стрелкового батальона. Вчера вы были солдаты, а сегодня преступники, которые должны искупить вину перед Родиной!

Здесь! – он указал рукой на зону, – всю войну отсиживались воры и блатные. Хотите выжить – заставьте их работать! Как – ваше дело. Администрация вмешиваться не будет.

После этого нас развели по территории лагеря и поселили в несколько пустующих бараках.

Ночью меня разбудили. В проходе стояло несколько человек и один из них, в бурках и полушубке произнес, – здорово, рыжий! Вот так встреча. И обнял меня. Это был Володя.

Он попал в этот лагерь в августе, получив за разгром комендатуры семь лет и работал в клубе «придурком». С ним были еще несколько бывших офицеров, которые и ввели нас в курс дела.

Зона считалась «воровской», а верховодили в ней воры. Тогда на Колыме уже начиналась война между ними и бывшими фронтовиками, которых гнали сюда эшелонами.

В этом лагере пока было тихо – до нашего прибытия.

За месяц зона из «воровской» превратилась в «красную».

Ночами, прихватив ломы и «фомки», мы вламывались в бараки, где жили воры с блатными и убивали их. Администрация не вмешивалась. А некоторых заставляли работать.

Делалось это следующим образом.

В наши группы входили так называемые «суки», бывшие воры, которые добровольно ушли на фронт из лагерей, а потом вновь попали туда.

Мы заходили в барак, будили заключенных и кто-нибудь из авторитетных в прошлом «сук» подходил к местному «законнику» и бросал перед ним кайло.

– Бери.

Если тот брал, считался «посученным» и обязан был работать вместе со своими шестерками.

Если нет, «суки» вешали его на обмотках, а шестерок мы пороли ломами. Так и воспитывали.

Еще через некоторое время многие бывшие офицеры и я в их числе, были назначены «придурками»* и руководили бригадами заключенных на лесоповале.

Затем Володю и часть фронтовиков отправили в колымские лагеря, где вскоре случилось восстание. По слухам, руководил им какой-то майор. Кто он был, мы так и не узнали.

В октябре 1950 я освободился из лагеря, в 1953 был реабилитирован и восстановлен в партии.

Многое забылось. Но часто майскими вечерами, после дня Победы, накатывают воспоминания. Кажется стукнет калитка, он войдет и улыбнется, – ну, здравствуй, Рыжий…»

В 1986 году отца не стало. А еще через шесть лет, в 1992, я купил книгу Варлама Шаламова «Колымские рассказы». В ней был рассказ «Последний бой майора Пугачева», о тех событиях.

А в 2006 году, наверное, по воле Проведения, случилось знакомство с легендарным морским пехотинцем Героем Советского Союза Дмитрием Дмитриевичем Вонлярским, который в начале 50-х, по воле рока отказался в том же лагере, что и отец, и много чего рассказал об их жизни. И даже прозвище Николая Леонтьевича «Пасечник» вспомнил – «Рудый».

Бывают же такие зигзаги судьбы. Неповторимые.

Не так давно на экранах кинотеатров и по телевидению был показан художественный фильм «Штрафные батальоны». Он продолжил тему, затронутую авторами в фильме «Холодное лето пятьдесят третьего». Бесспорно, что эти литературно-художественные произведения объективно отражают трагедию солдат, волею судеб попавших в плен, а затем в штрафные батальоны и сталинские лагеря.

За исключением одного – все офицеры «СМЕРШ» и НКВД показаны в них полными дебилами, которые только и делали, что совершали всяческие подлости и издевались над фронтовиками.

Слава Богу, что есть экранизация повести В. Богомолова «В августе сорок четвертого», где хоть немного освещена деятельность органов военной контрразведки в годы войны. Фильм, кстати, не допускался на экраны с конца семидесятых годов. Кому-то это было нужно.