Николай Герасимов: Рыцарь зеркального отражения

Не помню, как скоро я был уже там. Лицо напряглось от боли. Вены вздулись. Кожа стала белее мела. Глаза искали меня. Я схватил лежащую на кровати руку, которая ничего не чувствовала. Но мне было все равно. Я смотрел в эти глаза и видел всю жизнь. Вспышки и дрожащий нерв. Тростник и ветер. Море и небо. Соленая вода и земля на дне ямы. Перистые облака в траве на лугу в горах. Холодные губы и счастливый финал. Рукава света тянулись к нему. Из каждого рукава торчали уродливые руки. Они целились в шею. Я резко встал и побежал к окну. Я дернул за штору, но свет не прекращался. Тогда я побежал в коридор и схватил наши куртки и мое пальто. Вошел в комнату и прикрепил их к крючкам, на которых держались шторы. Стало чуть темнее. Я схватил ножницы, лежащие на столе, и подбежал к креслу. Обшивку я разорвал очень быстро. Мимолетно радуясь своей победе и прикрепляя подобным образом ее к конструкции из штор и одежды, я стал улыбаться. Все получится. Еще немного и станет совсем темно. Еще чуть-чуть и руки солнца исчезнут. «Все будет в порядке, – крикнул я, – Почти! Почти! Совсем немного осталось». Я спрыгнул со стула и в один шаг преодолел расстояние между окном и кроватью. Я снова схватился за руку. Глаза продолжали смотреть на меня. Еще мгновение, и я услышал, как воздух выходит из легких. Едва заметный свист. Глаза говорили. Они говорили: «А как же ты?». А как же ты? А как же ты? Нет. Ничего. Ты ведь никуда не уйдешь. Здесь уже темно. Почти ночь. Мы останемся здесь. Куда же ты сам без меня. Опять влетишь в какую-то историю, а мне потом за тебя отдуваться. Ты ведь не можешь без меня. Мы это знаем. Ты останешься тут. Со мной. Не делай глупостей. Все будет в порядке. Уже лучше. Уже не больно. Скоро все закончится. Мы снова будем как всегда. Как тогда, как хотели, как могли, как желали, как мечтали. Только света не будет. А зачем он нам? Он только мешает. Он пыль. Он ничто. Он выдумка ученых. Его не бывает. Мы есть. А его нет. И никогда не было. А мы были. И были всегда. И это то, что мы. То, что ты, то, что я.

***

Когда все закончилось, я посмотрел на часы. Запомнил время. Медленно подошел к телефону.

– У нас тут человеку плохо.

– Адрес?

Я назвал адрес и стал ждать скорую. Если сказать о смерти, то они приедут только завтра. Я запомнил это, когда мы с ним обсуждали что-то про медицинскую службу.

Казалось, что он еще здесь. Тело лежало на двух сдвинутых друг к другу кроватях. Я сделал это, когда его парализовало. Но сейчас это было неважно. Я лег на соседнюю кровать и положил свою голову ему на грудь. Поправил одеяло. Не хотелось смотреть на вздувшийся от отека живот. Мы лежали в темноте. Одни.

Врач приехал примерно через час. Его глаза округлились, когда я сообщил о смерти.

– Как так? – спросил он.

– Так. Он умер, – холодно ответ я.

Часом позже появился похоронный агент. Это была полная женщина в черном деловом костюме. Она достала бумаги и калькулятор. Что-то считала. Я только кивал головой. Потом в комнате появился участковый. Он спросил мое имя и имя умершего. Я назвал. Год рождения. Место регистрации. Причина смерти. Несильно отвлекаясь от работы, участковый и похоронный агент успевали отвешивать друг другу комплименты. Женщина флиртовала весьма агрессивно. Говорила что-то про широкие плечи участкового. Тот только и успевал, что улыбаться. Затем появились люди с большим черным пакетом. Они небрежно погрузили тело внутрь, как будто это была туша животного. В коридоре пришлось помочь им пронести тело до лифта. Дверной проем был очень узким. Справились с большим трудом. Врач вежливо попрощался и ушел. Вскоре его примеру последовала и похоронный агент. Несколькими днями позже нам придется еще видеться, я буду заполнять бумаги и отдавать деньги. Много денег. Квартира тоже исчезнет. Выгодное предложение. Сразу и быстро. Денег хватит совсем ненадолго. Но это не главное. Главное уже исчезло. Его больше не было.

В ту ночь я спал на сдвинутых друг к другу кроватях.

***

Снова яркое утро. Солнце. Кухня. Полина рассержена. Она повёрнута ко мне спиной, плечи то поднимаются, то опускаются. Дышит тяжело и громко, как будто хочет забрать весь воздух на планете Земля себе лично, а потом резко выпустить струю углекислого газа и смести всё живое вокруг. На ней домашнее сине-зелёное платье. Волосы аккуратно расчесаны. Поворот глаз чуть сторону – вижу, что торт превратился в бесформенную кашу, прозрачный колпак исчез, тарелка разбита. За столом сидит Максим. Кожа на правой щеке его покраснела. Он смотрит куда-то сквозь стену, не замечая моего присутствия. В отличие от Полины он почти не дышит. То ли боится рассердить свою сестру, то ли потерял желание ощущать динамическое движение своих лёгких. Рядом с ним лежит кусок торта. Видимо, пытался его съесть. Не удалось.