Лилия Каширова - Агент КГБ и другие истории

Все члены этой большой и дружной семьи были музыкальны, имели хорошие голоса, и их часто приглашали петь на клиросе в церкви.

Старший брат, Александр, был единственный из троих сыновей, кто умудрился получить школьное образование и даже выучиться на фельдшера.

Будучи военным фельдшером, он однажды приезжал в нашу ` маленькую пыльную сибирскую деревушку. Я до сих пор хорошо помню его приезд и его самого.

Элегантный, аристократичный, высокий и стройный, в брюках голифе защитного цвета и такой же гимнастерке, в высоких, натертых до блеска кожанных сапогах, он сидел за столом, эффектно положив ногу на ногу и, одев красивые очки, все время что-то читал. На нем не было ни пылинки, ни соринки, вся одежда чистая и хорошо отутюженная. Где? Как? Когда?

Я, проходя по коридору, где висела его шинель, всегда прижималась к ней лицом, чтобы вдохнуть чарующий аромат одеколона. То, что его шинель имела необыкновенный, хотя и очень легкий восхитительный запах, поднимало дядю в моих глазах на недосягаемую высоту. Обычно в нашей деревушке чаще всего присутствовал запах навоза, который в большом количестве вывозили за деревню, как там говорили «на зады».

Александр был на 5 лет старше моего отца. Он участововал в революционных событиях и был связан с революционерами. В чем состояла его деятельность история не донесла до меня, но отец расказывал, что его пытались расстрелять почти на глазах у моего деда Гаврилы, дед бросился ему на помощь, но не добежал, с ним случился удар и его парализовало.

Но Александр остался жив, уже после революции он, как фельдшер, прошел три войны, и, находясь на передовой, не только лечил, но и выносил раненных с поля боя. Пули, как будто боялись его, за время службы он не получил ни одной царапины.

У него родилось две дочери, Тамара и Майя, обе были стройными, хорошо воспитанными и умными девушками, а у младшей Майи, синеглазой блондинки с вьющимися волосами, был замечательный голос, который мог украсить любой оперный театр. Работали они учительницами в школе. Но судьбы обеих были драматичными.

После Тамары остался сын, Владимир, мой двоюродный брат, следы которого затерялись где-то на Урале, он выучился на физика-ядерщика, несмотря на то, что из-за небрежности врачей потерял хрусталики обоих глаз и мог видеть только в очках. А Мая так ни разу и не вышла замуж, она всегда говорила, что не смогла встретить мужчину, который по качествам характера походил бы на ее отца.

Но вернемся во времени назад к Федору. Федор подрастал, надвигалась революция и смена власти. Эти события радовали бедную семью, особенно сыновей Гаврилы, которые понимали, что для них теперь открываются новые возможности. И они, нищие, бесправные, привязанные к куску земли и хозяйству, которые их кормили и поили, ничего не видевшие в жизни, кроме этого рабского труда, с радостью восприняли новые веяния и Советскую власть, это была их власть. Она несла им освобождение и новые перспективы в жизни.

В Сибири народ жил довольно зажиточно и свободно, государственная власть была далеко, земли много, население в основном крестьяне: середняки и кулаки. Были и бедняки, такие, как Федор, у которых жизнь не сложилась, поскольку семья потеряла отца-кормильца, дед Гаврила так и не смог оправиться после инсульта и вскоре умер.

Федор тем временем подрос. В местном Совете приметили шустрого и толкового парня, который помогал им собирать продразверстку, быстро и качественно делал любую необходимую работу, его приблизили и рекомендовали на учебу в сельскохозяйственное училище, предварительно дав приказ за полгода освоить курс средней школы.

Федор согласился. Он день и ночь сидел за учебниками. И вот пришла пора пройти экзамены, все экзамены он сдал на отлично. И в своей дальнейшей жизни ему пришлось немало учиться и немало сдавать экзаменов, никаких отметок, кроме отлично, он никогда не получал.

Я хорошо помню огромный, добротно сделанный фанерный ящик, стоявший в чулане, в котором я, девочка, 10—12 лет, могла спокойно спрятаться. Этот ящик был доверху и аккуратно заполнен красивыми толстыми общими тетрадями, с блестящими, какого-то, как мне тогда казалось, волшебного сиреневого цвета толстыми корочками. Все тетради были полностью исписаны аккуратным почерком.

Открыв несколько тетрадей, я увидела, что на каждой странице были ровно, по линеечке, сделаны довольно широкие поля, прилегающие к местам прикрепления страниц, на них отец делал всевозможные пометки, среди пометок часто встречались имена: Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин.