Ян Братович - Чёрный помол. Мистическая детективная сказка

© Ян Братович, 2016

ISBN 978-5-4483-1287-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Очень жарким выдалось лето 1823 года в селе Голенка Роменского уезда Полтавской губернии.

Закончился первый день жатвы.

С чувством облегчения и радости возвращались домой с полей парубки Захар, Остап, Василь и Петро. Проходя мимо белых хаток, обнесённых плетёными заборами, и здороваясь с односельчанами, парубки то и дело смахивали пот со лбов. Небо над головой – словно голубая простыня, натянутая до невозможности. Чистое, ясное, молчаливое. Ни облаков, ни птиц. Жара такая, что в глазах темнеет.

– Петро, мы идём на мельницу сегодня? Надобно за разговором посидеть, – Василь хитро улыбался, обращаясь к одному из парубков.

– А что за разговоры? Есть что? – отвечал Петро, хоть он тяжело дышал от жары, но хитро поглядывал на Василя.

– А то.

Захару и Остапу стало уже интересно. Ведь почти каждый день все четверо ходили на мельницу, когда наступал вечер и было уже прохладнее. И каждый раз, каждый вечер Василь находил интересный разговор. Мельница и земли были дарованы отцу Петро – знатному сотнику пану Бодвинку – за славную службу и храбрость в бою. Поэтому Петро мог звать на мельницу кого хотел.

– Я картишки возьму, – хитро сказал Остап, который мог обыграть в карты любого, совершенно любого человека на всей Полтавщине.

– Не… это всё гроши в воду, – Петро загрустил. – Не буду.

– Нагадав козi смерть! Он ещё больше всех сыграет! – смеялся Василь.

Остап тоже засмеялся. Захар даже бровью не повёл. Василь всегда отличался смешливым нравом. Молодой хлопец, с красивыми, как перед свадьбой, усами, вечно широкой улыбкой и озорными глазами, так любил хвастаться, что дня не проходило, чтобы он голову кому-то не задурил. Его батьку часто ездил торговать на рынки и ярмарки, семья всегда жила достаточно зажиточно, и Василю нечего было горевать.

Хлопцы шли неспешно. Когда они поравнялись с одной из хаток, Василь побежал к ней и запрыгнул на забор. Перед входной дверью хаты на скамейке сидел дед Пономарь – старый мужичок, с маленьким загорелым морщинистым лицом, в белой рубашке и соломенной капелюхе.

– Здорово, дед Пономарь! – закричал старичку Василь, чтобы тот его обязательно расслышал.

– Оу! Это ты, Василь? – старик увидел хлопца и немного растерялся.

– А то! Василь-Василь!

– Чего хотел? А, Василь?

– Дед Пономарь, а ты знаешь, что волы на Ильинской ярмарке у чумаков такие большие, ну прямо как хлев у твоего соседа Дмитро?!

– Едят твою мухи! – удивлённо рассмеялся и заулыбался беззубым ртом дед Пономарь.

– А знаешь, какие вареники я видел на Ильинской ярмарке? – Василь не унимался.

– Какие?

– А вот такие! – И Василь так показал руками вареник, словно держал в них дитя год от роду. – Как поросята! Не меньше!

– Во це дiло! – ещё громче удивился и рассмеялся дед Пономарь.

– Завтра ещё на ярмарку поедем. Ещё расскажу.

Василь потихоньку начал сползать вниз по забору.

– Забегай, Василь. Забегай! – дед Пономарь смеялся и улыбался, забыв про всё на свете.

Хлопцы продолжили неспешно идти по узкой сельской тропинке меж хаток и заборов. Вдруг слово взял Захар:

– Так не был же ты, Василь, ещё на ярмарке!

– Но так буду ведь!

Хлопцы изнемогали от духоты. Очень жарким выдалось лето в этом году. Словно природа зажгла печку и обдавала горячим воздухом всех живущих в селе. Мать Петро недаром шутила: в Голенке такая жара, когда даже черти так потеют, что бегут обратно в ад за прохладой.

Вечер в Голенке особенный. Хозяйки загоняют упрямых волов во двор палкой, а заодно осопливевших мальчишек, что бегают днями на улице. Когда становится темно и честной народ уже идёт спать, за горизонтом словно умирает солнце, озаряя небо жёлтыми, малиновыми и голубыми полосами. Смешивая их, разбрасывая по небу звёзды и словно открывая на самом верху чёрный проход. В хатках гаснут огни, слышатся песни, парубки и дивчины собираются на вечорници на скамейках и подвирьях.

Захар, Остап, Василь и Петро шли к мельнице. Остап нёс на плече небольшой мешок на палке. Парубки пересекали ниву, и все четверо напевали песни. То громко, а то иногда тихо и тоскливо. То радостно, а то протяжно и серьёзно: