Бьернстьерне Бьернсон - Пьесы

Фру Рийс(пока он говорит). Живем только для себя, да, да! — Откупаемся мелкой монетой и мелкими делами от большого долга.

Рийс(одновременно с нею)…нельзя выпархивать в жизнь, подобно слепой летучей мыши, мечущейся в полумраке.

Фру Рийс(пока он говорит). Как тяжело (всхлипывает) сознавать, что человек не может стать таким, каким он должен быть.

Рийс(одновременно с нею). Теперь она плачет! Путаница в голове, вот и лезем помогать всем и каждому.

Фру Рийс(запевает псалом). В жизни нас ведет любовь…

Те же и Фредерик.

Фредерик(выходит из двери справа. В руках книга). Отец!

Рийс.Что там такое?

Фредерик.Ты разве не получил эту книгу?

Рийс.Эту книгу? Мне принесли какую-то и Карен тоже.

Фредерик.Подумать только, он набрался наглости прислать ее еще и Карен.

Карен. Кто? В чем дело?

Рийс(читает). «Ханс Кампе, инженер».

Карен. Ханс? (Берет и вскрывает свой пакет.)

Рийс.«О так называемой новой системе…» Вот как?!

Фредерик. Я перелистал ее. Ты не можешь себе представить, что это за постыдная вещь.

Рийс.Ну, что же, чудесно! Нам это весьма на руку!

Фредерик.Да нет, ты не так меня понял: книга учтивейше написана, со всей видимостью справедливости, понимаешь. В том-то и дело! И так вот — хваля тебя, беспрестанно отзываясь о тебе в самых почтительных выражениях, — он коварно внушает читателю свои доказательства. И прежде чем ты поймешь, куда он клонит, — система повергнута, а он уже холодно, умно и холодно, рассчитывает, сколько страна на этом ежегодно теряет. А заканчивает красивыми рассуждениями о том моральном воздействии, которое система оказывает на инженеров. Они, мол, теперь соглашаются и участвуют в том, во что в душе своей не верят, и вообще вся система держится только на сомнительной честности бухгалтерской отчетности.

Рийс. Он так сказал?

Фредерик.В книге он приводит примеры.

Рийс. Ну! Их мы еще посмотрим!

Фредерик.И это — мой друг, лучший изо всех, что у меня были! Я им так восхищался! Ах, господи, никогда в жизни я так не обманывался! Нет, все остальное — пустяки по сравнению с этим.

Рийс.Я всегда говорил тебе, Фредерик, когда ты так его расхваливал: он — достойный сын своего отца. Так ведь и бывает.

Фредерик(отвернулся и разглядывает свой экземпляр). Нет, как это все мерзко, даже переплет!

Рийс.Переплет?

Фредерик.Не видишь разве, книга переплетена?! Подумай, прислать ее нам, прислать Карен и — переплести! Как будто это нечто такое, что мы должны беречь!

Рийс.Да, если подумать, так ты, в сущности, прав.

Фредерик.И поступить так с Карен и со мной… Что же мы сделали ему плохого?.. А тебе, отец, тебе, поддержавшему его пьяницу папашу, хотя он всегда был действительно скандальной личностью…

Фру Рийс.Только не в делах, Фредерик! Мы не можем говорить о ближнем хуже, чем…

Фредерик.Ах, не ищи извинений!..

Фру Рийс.Нет, Фредерик, мы обязаны любить даже врага своего.

Фредерик. Я сейчас не в силах такое слышать! — Но и я тоже…

Карен. Фредерик!

Рийс(одновременно с нею). Тихо, тихо, тихо! Ну, Карен? Так каким взором посмотрел на тебя Ханс Кампе, инженер, что ты захотела стать совсем другой?

(Карен выбегает в левую дверь.)

Фру Рийс.Тебе не следовало ей этого говорить.

Рийс. Почему же? Ей это на пользу.

Фредерик.Бедняжка Карен! Но что касается меня!..

Рийс.Никаких глупостей, Фредерик, слышишь! Сейчас, как и прежде, — управляй своими страстями! Или ты далеко не пойдешь.

Фру Рийс.Но как же страсть к справедливости, Рийс?

Фредерик.Да, да, мы будем бороться.

Рийс.Бороться? Ну нет, бороться совершенно не к чему!

(Стучат в дверь.)

Войдите! Это начальник канцелярии. Нет, борьбы мы их не удостоим.

Те же и начальник канцелярии Ларсен.

Рийс.Ну, и как?

(Ларсен пожимает ему руку.)

Ну, и как?

(Ларсен подходит к хозяйке и пожимает ей руку.)

Ну, и как?

(Ларсен проделывает ту же церемонию с Фредериком.)

Ну, и как?

Ларсен.Что прикажет господин генерал-директор?

Рийс.Книга? Что вы скажете о книге?