Михаил Курсеев - Военно-политический роман. Повести и рассказы

Михаил по характеру был менее терпеливым и выдержанным, чем Валера. Может поэтому, а может потому, что он мужскую дружбу ценил выше, чем любовь и шуры-муры, но однажды сидя на скамеечке, проводив Галину он заявил:

– Валера, ты мне друг, поэтому как в той песне, – уйду с дороги, таков закон, третий должен уйти. Наступила пауза, Валера долго думал. Казалось это – то о чём мечтал, но дружба их с Михаилом настолько окрепла, что он не мог уже принять такой жертвы.

– Это не правильно, Галина не дала ответа, а если она любит тебя больше? – начал Валера свои рассуждения.

– Вдруг ты уйдёшь, а мне она скажет, что я ей не нужен, нет, мы должны добиться сначала от неё ответа.

В таком русле они спорили ещё долго, но, в конце концов, – опять гуляли в двух метрах сзади, букет цветов один дарили, кормили её ворованной черешней и клубникой, передавая свои дары ей через подруг.

В конце июня Галина с родителями куда-то уехала на два месяца, влюблённые от отчаяния не знали чем заняться и куда деться, поэтому тоже решили уехать – куда глаза глядят. Глазам их особо и глядеть некуда было, из пионерского возраста они выросли, а до взрослого – ещё не доросли. У Михаила в Пензенской области в селе жили родственники, где он проводил каждое лето не меньше месяца, поэтому он предложил Валере поехать с ним, как он выразился:

– В глушь, в деревню.

– Давай, Валера, поехали, мои тётки будут рады, я два года у них не был, – сказал он.

– Я с удовольствием, если мать отпустит, – так они и порешили.

Вера Ивановна – мама Михаила по блату, а только так можно было тогда купить билеты, купила им два в купейном вагоне на поезд Ташкент – Москва. Через пять дней они оба уже лежали на верхних мягких полках и созерцали пейзаж пустыни.

Валера первый раз в своей жизни ехал в поезде дальнего следования, поэтому ему особенно нравилось их путешествие полное загадок и романтики.

– Интересно, а где сейчас Галина, может тоже сейчас в поезде где-то едет, – начал рассуждать Валера.

– Заткнись, о ней ни слова, всё отпуск, не трави душу, отдыхаем, – оборвал его Миша. Хотя честно, но он, глядя в потолок вагона, думал о том же, о ней же.

– Вон посмотри, – повернувшись к окну, сказал он, – верблюд, вон ещё два.

– Точно верблюд, а кибитки, какие у них убогие, ужас, – отозвался Валера.

За окном вагона пустыня потянулась, как монотонная песня акына, кругом пески и пески, местами ровные и гладкие, а местами волнистые барханы. Растительности почти никакой, даже перед редкими кибитками отдельных селений, только иногда торчали пирамидальные тополя, а в пустыне редкие колючки и саксаулы. Вдоль железной дороги часто попадались деревянные решетки, похожие на деревенские заборы.

– Для чего тут заборы? – спросил Валера.

– Это не заборы, это барьеры для удержания снега зимой и песков от заноса железной дороги, – пояснил Миша в меру собственных познаний.

– А рельсы, уложенные вдоль дороги зачем?

– На случай ремонта, чтобы не пришлось везти их за тысячу километров в случае необходимости замены.

– А что партизаны взрывают, – не унимался Валера.

– Сам ты партизан, всё когда-то изнашивается и ломается и чтобы ты не загремел со второй полки, их меняют заранее.

Пейзаж почти не менялся до самой темноты, в Кызыл Орде на перроне шла бойкая торговля, хотя было уже поздно. Это был самый большой поезд, проходивший через их станцию, и торговцы ждали его. Было очень много рыбы: вяленая, копчёная, маленькая и большая, балыки холодного копчения столь аппетитно пахли, что не купить кусочек у пассажиров поезда не было сил. Кроме рыбы продавали фрукты и овощи.

– Пошли, надо кое-что купить нам, – сказал Миша не один раз, проезжавший через эту станцию с родителями. Они всегда здесь покупали в подарок родственникам рыбу вяленную и копчёную. Овощи и фрукты – как правило, они брали ещё в Чирчике, укладывая их в решётчатые специальные ящики, которые покупали там же на базаре, а вот рыбу всегда здесь.

– Почём сазан? – спросил Михаил.

– Ты, чё? Пятёрка, ни копейки больше, – как опытный знаток своего дела начал он торговаться, – ну, не хочешь я пошёл…

– Стой, ладно, – пять, возьми ещё лещей за три, – соглашался хозяин сазана.

Оценив лещей, Миша согласился, расплатившись за рыбу, он отдал Валере её:

– Иди, отнеси в вагон, а я куплю кое-что ещё.

Тут он увидел торговку с большим тазиком, плотно закутанным в какие-то тряпки, торговка бежала к составу, видно запоздала с приготовлением своего блюда. Михаил знал, что в тазике у неё горячие очень вкусные манты с разной начинкой, какие могли готовить только здесь в Кызыл Орде, даже в Ташкенте, он таких вкусных никогда не ел. Особенно ему нравились манты с тыквой, он крикнул: