Братья Швальнеры: Мемуары Мойши. или Синдром Земмельвайса

– Ух ты! – всплеснул руками Николай Иваныч. Для смотрительницы дома досуга это означало знак к тому, чтобы оставить мэра наедине с «главным специалистом» этого муниципального учреждения. – Тебя как же звать-то?

– Настя, – гордо и звонко ответствовала собеседница. Николай Иваныч вспомнил советские времена – так раньше отвечали пионеры, когда их спрашивал первый секретарь. Как счастье воспринимали они такое обращение. После молодежь сломалась, испортилась – и Николай Иваныч думал, что уж и не встретит такого комсомольского, юношеского задора в глазах и речах ее представителей. Сегодняшняя же встреча уверила его в обратном – есть еще хорошая молодежь, есть на кого оставить с таким трудом возведенное здание!

– Настасья, значит. Ты откуда такая?

– Из суда. Секретарем-машинисткой работала.

«Настька-машинистка…» – пронеслось в голове у мэра.

– Хорошая работа, – сказал он. – Почему сюда решила устроиться? Чем суд не угодил?

– Э, не скажите, Николай Иваныч, – рассуждала девица не по годам здраво. – Там будущего нет. А здесь такое предприятие – прямо скажем, градообразующее…

– Ну скажешь тоже, градообразующее…

– А чего, я вот в институте хорошо это запомнила. Чем привлекательнее инвестиционный климат, тем выше статус предприятия. В суде какая перспектива? Ну через год помощником, еще через пару лет – судьей. И все. А в Верховный Суд кто меня возьмет? Никто, таких желающих пруд пруди. Здесь же – все иначе. Вы пионер в таком сложном и интересном бизнес-проекте, и, я уверена, он далеко пойдет. А как до столицы дойдет, так возьмут и посмотрят – а кто тут трудился? Кто потом и кровью добился придания предприятию такого статуса? И вот она я. Вот тебе и перспектива. Поэтому, мне кажется, если на совесть работать, сюда любая должна стремиться, у кого хоть немного голова на плечах есть.

– Здорово рассуждаешь, Настасья, и голова у тебя, как видно, есть. А вот только хорошо ли ты трудишься – сейчас проверим…

– Всегда готова! – отчеканила юная комсомолка.

И не соврала – на протяжении следующего часа у мэра была прекрасная возможность убедиться в правильности ее слов и честности ее намерений. Двигаемая высокой целью карьерного продвижения, она так обслужила Николая Иваныча, что у бедного пожилого человека икота какая-то нездоровая началась. Давненько его так не баловали девицы легкого поведения на курортах да в командировках – а о законной супружнице с ее мясистыми телесами уже и речи давно не было. Уж так строчила Настасья, что только что придуманное мэром прозвище пришлось как нельзя кстати. Именно «Настька-Машинистка», и никак иначе.

Одним словом, насилу вылез из-под нее. А ей хоть бы что – вот что значит 20 лет! Кровь с молоком!

Когда Николай Иваныч покидал сие богоугодное, как говорили раньше, заведение, в глаза ему бросилась огромная очередь на билетной кассе. Он взглянул на часы – была половина седьмого, рабочий день кончился. Да и пятница к тому же.

– Что, мужики, усталость снимать, после трудового дня? – не упустил мэр случая пообщаться с электоратом.

– А то…

– А чего же в кабак? Водочки бы?

– Да ну ее, Николай Иваныч, одна болезнь через нее. А тут – такое дело. Недорого, а удовольствия куда больше.

– А водочки и потом можно. Маленько, – добавил местный старожил. Николай Иваныч похвалил себя за удачную затею – теперь все эти проходимцы с боярышником, пополняющие за счет налоговых отчислений разве что федеральный бюджет да карманы мздоимцев, ему нипочем. У него теперь своя, отдельная статья в бюджете, на которую уж никто не посягнет.

В этой же очереди он увидал много молодежи.

– О, мелочь пузатая! А вам не рановато такие места посещать?

– А чего? У нас и паспорта имеются!

– А ровесницы чего же?

– Да ну их, динамистки кругом. Яйца крутят-крутят, а не дают. Все родительские карманные деньги на них спустишь, а толку ноль. То ли дело Настёна наша!

На минуту в мэре разбушевалась ревность, но вскоре здравый смысл подавил ее голос – деньги не пахнут, решил Николай Иваныч, а задумка его стоила, пожалуй, свеч. Никогда за всю свою 25-летнюю карьеру главы города он не был так собой доволен. И потому спал всю ночь как младенец, одни розовые слоники снились – то ли финансовый успех вскружил голову, то ли Настька-Машинистка хорошо знала свое дело.

Первые пациенты появились у Моисея Самуиловича в конце недели. На протяжении первых рабочих дней он знакомился с коллективом, который и впрямь оказался очень радушным и приветливым по отношению к молодому коллеге, «проставлялся» за свое назначение и к пятнице уже едва мог употреблять спиртные напитки, так что вечером «углового» дня решил завязать и приняться за изучение историй болезней лиц, стоявших у него на учете – благо, их было не так много, да и являлись они на прием редко.