Мария Буркова - ЛоГГ. Роковая свадьба. 2-я часть триптиха «Спасти императора»

– Слона-то я и не приметил, – фыркнул Поплан, поднимаясь с колен. – Инда залетела ворона в барские хоромы, понимаешь, – тихо процедил он сквозь зубы, затем, успешно сделав вид, что только сейчас заметил парочку в республиканских мундирах, беззаботно помахал им рукой. – Держите хвост пистолетом, парни, это вам не шахматы! Или Катерозе разрешила Вам эту экипировку, а? – добавил он с такой бесстыжей улыбкой, на которую никогда никто ещё не нашёлся, что ответить.

– Чёрт знает что! – рявкнул Дасти уже в голос, повернувшись лицом к нему. – Ну что значит «разрешила»? Нынче что, сезон диктата женатиков, что ли?

– Нынче сезон свадеб, открытый мной, если что, – с прежним несносным апломбом отпарировал Поплан, галантно подавая руку своей даме – та с грацией доминантной самки уцепилась за неё. – Кабы вы ко мне припёрлись вот так, я бы тоже не понял этого. Неужели надеть было нечего?

– Какого чёрта… – наконец обрел дар речи Юлиан, – какого черта Поплан – капитан флота…???

– Адмирала Валена, – с чопорным кивком закончил тот, перестав улыбаться. – Прости, Юлиан, но проигнорировать просьбу Катерозе я не мог. Это её свадьба, и тебе следовало у неё спросить, как быть.

– Но почему, почему? – скорбным тоном вопрошал Минц, горестно всплеснув руками. – Как же можно, Поплан, разве не Вы ненавидели Империю?!…

– Гольденбаумов, – тем же тоном ответил бывший республиканец, снова чопорно кивнув, – но не Лоэнграммов, как известно. Когда тебе самому стукнет за тридцать, ты поймёшь, что быть вечным лейтенантом неизвестно чего – очень скучно, и разве моя вина в том, что Союз не ценил кадровых военных и людей вообще, Юлиан? Ничего, кроме горя, идеи республики людям не принесли, а я, как известно, всегда считал, что множить нужно радость, а не скуку!

– Вы сказали, что станете пиратом! – почти со слезами выпалил Юлиан.

– А потом у меня появилась идея получше! – с прежним узнаваемым озорством парировал Поплан, ослепительно улыбнувшись. – Когда-то я тоже полагал, что смогу сделать счастливыми почти половину человечества, но понял, что мне зачтётся, даже если получится осчастливить одного человека, – он выразительно кивнул на свою зардевшуюся от гордости спутницу. – А если я даже этого не смогу, то всё остальное – бесполезная шелуха. Подумай над этими моими словами – они вполне годятся в качестве свадебного подарка, поверь.

– Вы издеваетесь, Поплан! Вы, преданный адмиралу Яну до последнего вздоха, вы сейчас…

– Вот именно! – спокойно оборвал тот бывшего начальника, выразительно подняв палец к небесам и многозначительно прищурившись, как всегда делал, пытаясь подчеркнуть важность своих слов. – Лично адмиралу Яну, а не абстрактным разговорам о светлом будущем. Но мёртв не только Ян, но ещё куча блестящих людей, верных ему – и что дальше? Ритуальное самоубийство, да, как у команды Бьюкока? Благодарю, не нужно, я всегда жизнь любил и любить буду. Чего и тебе очень советую, Юлиан. Подумай.

– Идём, дорогой, мальчик ещё молод и нервничает к тому же, – тихо проворковала дама. – У него ещё есть время повзрослеть самостоятельно, не трудись.

– Прошу прощения, ребята, – ехидно ухмыльнувшись, вежливо проговорил Поплан, – но я нынче ещё и подкаблучник, в мире всё меняется. Желаю счастья, а ты, Аттенборо – последний лоботряс, тоже женись – а то примут за чёрт-те что скоро, – и, величественно кивнув, словно заправский аристократ, он поспешил удалиться, как будто ничего не произошло.

– Он всегда был нахалом, – угрюмо процедил Дасти, помрачнев, как грозовая туча, – но именно сейчас его появление меня очень не обрадовало. И, похоже, дело вовсе не в нём, что и печально.

– Ладно, не стоит унывать, мало ли крыс в своё время сбежало с Изерлона, – миролюбиво пожал плечами Юлиан, пытаясь разрядить обстановку.

– Крысы – не идиоты сбегать просто так, – мрачно проговорил Аттенборо, глядя себе под ноги. – Да и он – не крыса, далеко, знаешь ли! – рявкнул он вдруг в лицо собеседнику. – Если помнишь, он свалил после того, как оказалось, что твой проект конституции полностью совпадает с тем, что предлагал Иов Трюнихт! Стало быть, вместо того мертвеца мы можем вырастить нового, возможно, ещё хуже! – и продолжил, уже не смущаясь тем, что тот отшатнулся от него, умоляюще задрав ладони вверх. – Паук застрелен, да здравствует паук, что ли? Или снова слово адмирала Яна священно лишь потому, что его произнес он, а не кто другой? Ян вовсе не политик, ты это знаешь лучше меня даже, сколько раз он давал помыкать собой кому попало. Тогда почему стоило смениться главе Рейха, как там всё стало отлично, а в Союзе после ухода Трюнихта с поста главы Совета началось самое дерьмо? Где доказательства, что республика лучше, а?