Эльчин Исаков - Двоюродный сын

Все равно, евреи любят деньги больше всех, – буркнул Малыш.

Не больше и не меньше остальных. Просто, у евреев денег больше.

Что поделаешь? У каждой нации своя специфика. А между тем, деньги вовсе не еврейское изобретение. На нашем языке даже слова этого нет.

Малыш хотел возразить, но Моше не позволил:

«Кэсэф». Дословное значение – серебро. Если бы деньги были так важны для евреев, то в иврите должны были бы быть отдельные слова для всех видов валют и расчетных знаков. Вот для арабов верблюд веками был самым важным в жизни. Поэтому, на арабском языке для всех разновидностей верблюдов есть отдельное слово.

А-а, а в иврите 30 синонимов слова вопрос – как бы понял Малыш, и оба засмеялись. Видно Малыш потихоньку возвращался в свое обычное состояние.

В иудаизме, так же как в христианстве и исламе, существует запрет давать деньги под проценты – Моше решил окончательно укрепить свои позиции. – Нарушителей ждет страшное наказание. Они не будут воскрешены из мертвых после прихода Машиаха. Даже «спасибо» при возврате денег нельзя говорить. Если вы отдаете сумму за сумму, то, какое «спасибо»? Запрет на ростовщичество – это очень мудрый и справедливый закон. Какие собрания вы посещаете? Или ты ходишь в мечеть? В какую?

Неожиданно заданные вопросы застали Малыша врасплох. Дядя смотрел ему прямо в глаза. Но Ави не хотел говорить правду. Он понял, что дядя догадался о его интересах за последние несколько месяцев, но признаться самому было не легко. А вот и спасение; в коридоре послышались звуки шагов и через мгновение в распахнутых дверях комнаты появились Сара и Ахмед.

Папа, я провожу Ахмеда? Я ненадолго – попросила дочь отца.

До свидания, дядя Моше, спасибо вам за все. Я заеду завтра. Ведь нам надо многое обсудить – попрощался Ахмед и взглянув на Малыша, улыбнувшись, попрощался и с ним, – салам-алейкум, Малыш.

Малыш только помахал головой, которая в данный момент была занята разработкой плана побега. А дядя Моше поднялся и пошел в сторону детей. Сработал инстинкт, – провожать гостя до порога, – который является веками соблюдаемой традицией народов Востока.

До свиданья, сынок, Бог тебе в помощь. Ни о чем не беспокойся.

Поверь старому доброму еврею. Я провожу вас. – Он вышел из комнаты вместе с ними.

Вскочив со стула, Малыш подбежал к входным дверям. Бросив всем»я скоро вернусь», он так быстро открыл дверь и исчез из виду, что никто не успел даже слово сказать. Дядя Моше только покачал головой и, обращаясь к дочери, сказал:

Только недолго. Скоро стемнеет.

Я же в своем квартале, папа.

Все равно, я беспокоюсь. И мать тоже, – Моше посмотрел на жену.

Действительно, дочка, не задерживайся, уже поздно. До свидания, Ахмед. Храни вас Господь, дети – сказала Рита.

Али находился в пренеприятнейшем расположении духа. С утра в голову лезли дурные мысли. Он даже не совершил свой утренний «намаз». В последнее время такое с ним происходило частенько. «Ну что, несчастный, по какой причине на этот раз сходишь с ума. Шайтан попутал? Не можешь отогнать его прочь? Не удивительно. Ты для сатаны идеальный объект совращения: слабохарактерный, без твердой веры в душе. Почаще посещай мечеть, хотя бы каждую пятницу. Да что тебе говорить, без толку. Воистину Аллах всемогущ и выводит на путь истинный, кого захочет.

«Аллах призывает к обители мира и ведет, кого пожелает, к прямому пути».

– говорится в священном Коране, в 25-й главе Суры Йунус» – примерно такой текст приходилось слышать Ахмеду от соседа, местного имама мечети Омара, когда тот встречал его в нетрезвом состоянии, или играющим в карты где-нибудь в переулке. Когда-то они учились в одной школе, дружили, но после пути их разошлись. Причем, настолько, что Омар даже не здоровался с ним за руку.

И сегодня Ахмед был легкой мишенью для всякой нечисти. Ему хотелось кардинальных перемен в жизни. Все осточертело. Он не видел никакого смысла своей никчемной жизни. Денег не было. Работы тоже. Да и особой охоты работать не было. Слишком много чего «не было». А что же у него было? Ненависть, наверное. К соседу Малику, за то, что тот каждый раз закладывал его отцу, к евреям, за загубленную молодость, к двоюродному брату, Ахмеду, за то, что возлюбил душегубцев. Достаточно, чтобы встать и выйти на улицы города, выплеснуть наружу такое количество негатива. Нет, речь идет не о кровавом теракте, скорей о мелком и среднем хулиганстве.