Андрей Вейцлер - Пьесы

К а з а ч к и н. Вроде все по-старому…

Д р у я н о в. Посмотри-ка мне в глаза, Николай Николаевич. Ты что, специально этого Симонсона с собой привез? С этой стороны решили произвести давление? Кто это тебе подсказал? Василий Семенович?..

К а з а ч к и н. Так-так… Значит, все-таки годы дают себя знать…

Д р у я н о в. Это ты обо мне, что ли?

К а з а ч к и н. О себе. Действительно, о другой работе подумать надо. (Резко.) Что произошло? Почему Василий Семенович должен был подсказать мне привезти Симонсона?

Д р у я н о в. Рассказать? (Садится рядом с Казачкиным.) Три недели назад мы послали в министерство телеграмму, что снимаем котел Березовского с плана этого года. Тебе это известно?

К а з а ч к и н. Да. И я считаю это самоубийством. Это нарушение государственного плана.

Д р у я н о в. Ты что, маленький? Конечно, мы просим разрешения перенести выпуск котла Березовского на следующий год. Но ведь эту тайнопись каждый канцелярист понимает. Не разрешите — план этого года завалим. Три недели молчания, потом приезжаешь ты, привозишь этого Симонсона и вдалбливаешь мне, что если мы не освоим своевременно котел Березовского, то экспорт, как ты выразился, практически отомрет. Что я должен думать? Логически? Обвели тебя, Николай Николаевич, вокруг пальца. Игрушкой в руках замминистра оказался.

К а з а ч к и н. Может быть, и игрушка, только не в его руках. Это было бы проще… Настоящие руки — уровень мирового производства. Сегодня мы в нашей отрасли наверху, а завтра можем оказаться внизу.

Д р у я н о в. Другой бы спорил. Но в телеграмме речь идет о плане этого года, а к концу следующего котел Березовского освоим. Здесь ты, Николай Николаевич, зря волнуешься. Просто сейчас нам надо решить промежуточные задачи — перевести завод на технологию котла Березовского.

К а з а ч к и н. Если все рассчитано заранее, зачем было добиваться включения котла Березовского в план сего года? Все было бы логично, без эксцессов.

Д р у я н о в. Э нет… Такими игрушками я не играю. Если бы я сейчас начал пробивать котел Березовского, мне бы его включили только в план следующей пятилетки. А теперь мы хозяева положения. У нас и капиталовложения, и два дополнительных КБ, и полная документация. И само начальство нам же за нашу идею готово голову снять. А это очень даже приятно. Очень.

К а з а ч к и н. Кому что нравится.

Д р у я н о в. А мне нравится — не выгорит ничего у твоего Симонсона. Не ждали его атаки, а врасплох он нас не застал. Вот так. (Пауза.) Ну а где сувенир? Огорошил я тебя, даже про сувенир забыл.

К а з а ч к и н. Пожалуйста. (Протягивает Друянову коробочку.)

Д р у я н о в (рассматривая сувенир) . Опять медаль?

К а з а ч к и н. Медаль. Англичане ко дню рождения Шекспира выпускают. На одной стороне он сам, а на другой — сцена из его произведений. Вот здесь, разрешите-ка, «Макбет». Заглавный герой убивает короля Дункана.

Д р у я н о в. Да, раньше с нами легче было.

К а з а ч к и н. С вами?

Д р у я н о в. С начальством. Кинжал в бок — и место вакантное.

К а з а ч к и н. Игорь Петрович, я вас очень уважаю… Хочу, чтобы вы знали, что…

В кабинет вбегает Т р е г у б о в и ч.

Т р е г у б о в и ч. Игорь Петрович… Здравствуйте, Николай Николаевич. С приездом. Игорь Петрович, Зеликин будет после часа. Я начальника вагонного хозяйства Мазепу Ивана Григорьевича спрашивал, он категорически отказал. Что теперь делать?

Д р у я н о в. А ты что думал, Мазепа тебе с утра состав в шестьдесят вагонов приготовил? На то он и начальник вагонного хозяйства, чтобы отказать. А ты кто?

Т р е г у б о в и ч. Я? Трегубович. Начальник заводской железнодорожной станции.

Д р у я н о в. Отвечаешь бодро, а не задумываешься, что у этого Мазепы уже два строгих выговора. Снимут его через месяц-другой. А работник он золотой. Так я его на твое место возьму. Осознал? Действуй.

Трегубович уходит.

К а з а ч к и н. На что вы рассчитываете, Игорь Петрович? Ну, хорошо, замминистра на крутые меры не решается. Но ведь есть еще и Константин Степанович.

Д р у я н о в (не сразу) . Ни на что я не рассчитываю. Просто у меня, у завода нет другого выхода. Я не семь раз отмерил, а тридцать семь. И ты это хорошо знаешь.

К а з а ч к и н. Здесь, на заводе, я это знаю.

Д р у я н о в. А в министерстве забываешь?

К а з а ч к и н. Если бы только в министерстве… Заграницей я это забывал. Наверное, всей жизнью воспитанная привычка — мы можем все.

Д р у я н о в. А мы не все можем, не все. И это давно пора понять. Это «все можем» обходится нам потом слишком дорого. (Переходит и садится в свое кресло.) А знаешь, кем мне иногда хочется стать? Не угадаешь. Директором.