Валентина Ильянкова - Не помогайте мне. Я сделаю все сам

Вероятнее всего он знал, что Тимофей свежеиспеченный досрочно освобожденный из колонии человек, а проще – зэк. Конечно, Тимофей своими знаниями, опытом, прежним положением и даже возрастом превосходил его в разы, но юноша был плохо воспитан, и эти мелочи старался не замечать.

Старший лейтенант юстиции, Анатолий Столяров, в собеседнике видел только уголовного преступника, поэтому и тон разговора позволил себе соответствующий, пренебрежительный.

– Так вот, – продолжил свое повествование следователь, – да, ты правильно обратился, по адресу. Это я вел дело по факту гибели твоего сына. Ничего там интересного нет. Ты его неправильно воспитал. Твой сын предпочитал острые ощущения. Короче, он был обречен на гибель. Потому что занимался этим, как его…

В это время в кабинет следователя вошел начальник местного управления следственного комитета, полковник юстиции Коваленко Олег Степанович.

– Тимофей Сергеевич, рад тебя видеть. Мне доложили, что ты прошел к следователям. Видимо, хочешь узнать, при каких обстоятельствах твой Артем погиб? Давай, мы с тобой побеседуем в моем кабинете. Все, что знаю, расскажу. Или попросим следователя, чтобы детально доложил нам о причинах смерти Артема и выводах следствия по этому вопросу.

На столе, перед Тимофеем стояла чашка с давно остывшим чаем, к которому он так и не притронулся. Все его внимание было сосредоточено на тощей папке, в которую были подшиты все документы и выводы следствия о причинах гибели Артема Базылева.

– Олег Степанович, и это все документы по расследованию причин гибели Артема? – тихо спросил Тимофей, – Я правильно понимаю – дело было закрыто? Смерть по неосторожности?

– Да, это так, – подтвердил полковник, – ты помнишь, чем предпочитал заниматься Артем в свободное время? А он бегал по крышам высоток, ездил на крышах загородных электричек, прыгал с обычной веревкой с самых высоких точек нашего города. Как ты сам понимаешь, руфинг, зацепинг и прочие виды экстремального, скажем так, спорта. Все это очень опасно, крайне опасно. Мы изучили медицинскую карту твоего Артема —бесчисленные растяжения мышц, разрывы связок, гематомы, ушибы, переломы, рваные раны, сотрясение мозга и даже травмы позвоночника. В конечном итоге он сорвался с крыши девятиэтажного жилого дома и погиб.

– Ты хочешь сказать, что вывод следователя основан только на беглом просмотре медицинской карты Артема? А следственные действия по другим направлениям не проводились?

– Тимофей Сергеевич, ты же знаешь мое отношение к делу. Сколько лет мы с тобой были в одной упряжке? У тебя были ко мне претензии или замечания? Молчишь, значит не было. Конечно, мы пытались найти свидетелей гибели Артема. Но не нашли! Ни единый человек не видел, как он упал с крыши! Эксперты говорят, что это произошло перед рассветом. Прохожих в это время суток нет, а жильцы дома крепко спали. Упал он с торца здания, нет там ни окон, ни дверей. Упал на асфальтовое покрытие, шансов на спасение и жизнь у него не было. Твои родители утверждали, что в тот вечер он со своими одноклассниками собирался пойти в кино, фотографировать с высоты ни один человек из их компании не планировал. Поэтому они не стали ждать его возвращение и только ранним утром обнаружили, что парня нет дома. Да, тут уж и из милиции им позвонили и сообщили печальную новость. Я, когда узнал, то сразу же туда. Сам осмотрел и место происшествия, и тело парня. Конечно, ничего подозрительного не обнаружил. Похороны я тоже помогал организовать. Твои старики находились в некой прострации. Когда их убили, я тоже принимал самое активное участие и в расследовании, и в организации похорон. Так что ты Тимофей зря обижаешься. Сделали все, что могли!

– Ты хочешь сказать, что уголовное дело по факту убийства моих родителей находилось в производстве тоже в вашем управлении?

– Конечно, – подтвердил Олег Степанович, – куда еще его могли передать? В другую область, или в республику? Показать тебе дело?

– Да, пусть принесут. И хорошо бы мне его дали полистать, хотя бы на полчаса.

Олег Степанович кому-то позвонил по внутреннему телефону и через несколько минут ему на стол положили два тома бумаг. Хозяин кабинета сказал Тимофею:

– Ты тут полистай, а я ненадолго отлучусь. Ты же понимаешь, что я нарушаю порядок допуска к архивным делам, но я твоим другом был, есть и буду. Смотри.

Тимофей пролистал оба тома бумаг и ничего интересного там не обнаружил. Фаина на все вопросы следователя сначала отвечала «Я не убивала», потом ее ответы изменились, и она стала утверждать «Я ничего не помню, была в шоковом состоянии. Я тогда похоронила сына». Заключительный протокол ее допроса был подшит в дело последним документом. На этом допросе Фаина на вопрос следователя «Так кто же убил родителей Вашего мужа?» Фаина ответила «Да, это я их застрелила. Они не должны были жить. Ведь это по их вине погиб мой сын, Артем. Это была месть».