Геннадий Дорогов - Три шага в неизвестность. Роман

Парень вразвалку подошёл к машине.

– Ну, давай, батя, озвучивай тему.

Антона покоробила его наглая манера разговаривать. Но он сдержал эмоции. Сейчас не до апломба.

– Дело такое, – сказал он. – Я даю тебе «штуку». Ты идёшь в магазин и покупаешь мне кепку. Сдачу забираешь себе. Кепка должна быть с большим козырьком. И постарайся с размером не ошибиться.

– А сам чё не сходишь? Западло, что ли?

– С левой ногой проблема, – соврал Антон. – Операцию делали.

– Ладно, замётано!

Парень взял деньги и ушёл. Не прошло и десяти минут, как он вернулся, протягивая Толмачёву чёрную бейсболку. Антон гневно сверкнул глазами.

– Ты что мне принёс? Я заказывал кепку, а не эту фигню. Взял то, что подешевле?

– Тебе что – деньги жалко? – попёр парень в атаку. – Боишься, что простому человеку лишняя копейка достанется? Не жмись, батя. Твой «мерс» лимона на четыре тянет. А ты на бедных людях экономишь.

– Да не в деньгах дело…

– Тогда я ваще не понял, что тебя не устраивает? Заказ твой я выполнил, хотя мог просто свалить с деньгами. Цени поступок! Бейсболка ему не нравится…

– Но ведь не по сезону она. Сентябрь на дворе.

– Зато козырёк большой. И размер регулируется.

Спорить не имело смысла. Антон взял головной убор и поднял стекло. Выбравшись со стоянки, он поехал к дому, в котором жила Лариса.

У подъезда на лавочке сидели три старушки. Антон потянул козырёк вниз, стараясь прикрыть им лицо, и зашагал к входной двери.

– Дома Лариса, – сообщила ему одна из бабушек. – Я её недавно в окошке видела.

– Спасибо! – машинально ответил Толмачёв.

И тут же почувствовал досаду. Конспиратор, мать твою ети! Впрочем, эти бабки любого агента в два счёта разоблачат. Тут уж удивляться нечему. Он подошёл к двери и стал набирать номер на пульте домофона.

– Давно его не было видно, – сказала полушёпотом другая старушка. – Я уж, грешным делом, подумала, что больше не появится здесь.

– Зато другой зачастил, – поддержала разговор третья. – Почитай, через день да каждый день к Лариске наведывается.

Антон резко обернулся на разговорчивых старух.

– Что?!

Они отчаянно замахали руками.

– Это мы так, о своём судачим. Не обращайте внимания. Ступайте-ступайте! Дома Лариса.

В это время раздался протяжный писк домофона. Толмачёв распахнул дверь и вошёл в подъезд.

Его гневную обвинительную речь Лариса терпеливо выслушала до конца. Потом спокойным голосом спросила:

– Ты закончил?

Эта её манера спокойно воспринимать любую ситуацию очень нравилась Антону. Лариса никогда не повышала голоса и не перебивала собеседника. Но сейчас её сдержанность вызвала в нём совсем иную реакцию.

– Прекрати издеваться! – прикрикнул он.

– А ты прекрати кричать.

Она смотрела на него своими ясными серыми глазами. Антон невольно залюбовался ею. Красивая! Очень красивая умная женщина тридцати двух лет, ни разу не побывавшая замужем.

Впрочем, Валентина в свои сорок два, пожалуй, по внешности ничуть не уступала Ларисе. И ведь тоже отнюдь не глупа. Но с ней всё как-то было не так. В отношениях постоянно чувствовалась наигранность, неискренность. Прожив вместе двадцать один год, они так и не научились полностью доверять друг другу. Внешнее семейное благополучие и отсутствие настоящего душевного тепла толкнули Толмачёва на поиски этого с а мого тепла на стороне. Во всяком случае, этим аргументом он успешно успокаивал свою совесть.

С Ларисой он мог позволить себе быть откровенным, не боясь, что она его неправильно поймёт или посмеётся над ним. Именно душевная близость, а не поиски приключений удерживали его рядом с ней. Они уже начинали строить планы на совместное будущее. Да, ради неё он готов был разрушить свою семью.

И вдруг такое предательство!

– Не ожидал, что ты воткнёшь мне нож в спину, – сказал Антон, ещё не успокоившись, но уже заметно остудив первоначальный пыл.

– Нож в спину? – она удивлённо вскинула бровь. – Не говори глупости. Я тебя не предавала.

– Неужели? – спросил он язвительным тоном. – И сколько же раз ты меня не предала?

Она поднялась с дивана и спросила:

– Чаю хочешь? Или, может быть, кофе? У меня есть конфеты – пальчики оближешь.

– Любовник принёс? – угрюмо спросил Толмачёв.

– Ты имеешь в виду Серёжу? Да, он. Но уверяю тебя, конфеты от этого ничуть не стали хуже.

– Ну, ты даёшь!

Лариса подошла к нему вплотную и, глядя в глаза, заговорила неожиданно жёстко: