Николай Коляда: Носферату

ВОРОНА.В Горках знал его любой! Старррррики на сходки звали! Дети попррррросту, гуррррьбой! Чуть завидя, обступали!!!!

АМАЛИЯ.Да едрит твою дивизию, хальтен зи битте Мауль, говорю, ну?! (Пауза, снова улыбается). Это она на колбасу захотела. Она много знает наизусть. Откуда – не знаю. Нахваталась на улице, видать, когда ещё жила. Может, она в какой школе жила, в детдоме, в приюте в каком – не говорит. Я её этому не учила. Она сама. Может, дети её и научили. Выпустить её боюсь – начнёт с кем-нибудь на улице разговаривать, кондратий хватит сразу человека. Она много знает наизусть. Это – «Ленин и печник». Не знаете? Я знаю. (Кричит). «Был он болен! Выходил на прогулку ежедневно! С кем ни встретится, любил поздороваться душевно! За версту – как шел пешком, мог его узнать бы каждый! Только случай с печником вышел вот какой однажды!» (Пауза). Я и сама могу артисткой в облдрамтеатре. Нет?

ВОРОНА.Гоша умерррррр! Гоша умерррррр!

АМАЛИЯ.Это она перед вами все свои таланты показывает. Хальт Мауль, я сказала?!

ВОРОНА.Я думал, ты чиста, как та слезинка, скатываясь вдррруг! А ты, как малая монета, прошла уж через много ррррук! Я думал, ты хоррррошая подруга! Я думал, ты умеешь понимать! Я думал, ты оценишь чувства дрррррруга! А ты?! Ты оказалась просто б ….

АМАЛИЯ.Молчааааааааать, сказала?! Хальт Мауль!

Схватила большой чёрный платок, проковыляла в угол, накрыла клетку платком. Ворона поворчала и умолкла. Амалия тяжело дышит. Поправила кофту, погрозила кулаком вороне, снова вышла в центр комнаты.

Вот так тебе. Позорит перед людьми. (Пауза). Она понимает только по-немецки. «Хальтен зи битте Мауль» – означает: закройте, пожалуйста, своё гнилое хайло. Ага. Вот. (Пауза). Итак, значит, вы постановщик из облдрамтеатра? Я должна отдать вам вещи. Для вашего театра. У меня много ценных вещей. Отдаю. Бесплатно. Мне не надо уже. Итак, для вашего театра, вот что у меня заготовлено на выброс.

Открыла дверцы шкафа, выкидывает оттуда что-то на пол, какие-то тряпки.

Муж умер ровно тридцать три года назад, как раз в этот день, пятого июля, в мои именины. (Пауза). Где это кто-то уже говорил? Не помню. (Быстро роется в вещах). Вот. Умер. Сделал подарок. Спасибо. На похоронах меня спросил кто-то: «От чего он умер?» Я сказала: «От злости». Он пил, бил меня в живот ногами. Как я сына родила – не понимаю. Но больше родить не смогла. Постарею еще немножко и уеду отсюда на родину. В Москву, куда же еще. В Москву, в Москву, в Москву. Ненавижу этот город, эту квартиру, хоть прожила тут всю жизнь. Ненавижу всей душой. Нас было три сестры. «Отец умер ровно год назад, пятого мая, как раз в твои именины, Ирина. Было очень холодно, тогда шел снег. Мне казалось, я не переживу, я лежала в обмороке, как мёртвая». (Смеётся). А-а. Вот откуда. Ну да. Сто лет назад они лежали, как мёртвые, а я – нет. Всё, всё. Вспомнила. Те умерли давно, осталась я одна. Но я ещё не скоро, не ждите. Мы были прапраправнучки жены декабриста. Не буду называть его, декабриста долбанного, фамилию. Слишком известная. Моя – Носферату. Фамилия ничего. Амалия Носферату. Между прочим, фамилия редчайшая, иностранная. Не склоняется. Был такой вампир Носферату. Впрочем, может и есть. Гордиться, что мой родственник декабрист незачем и нечем. В семье известно, что декабрист наш любил, как это по-русски, ля мур де труа, понимаете? Нет, иначе называется это. Поклонялся древним грекам и самураям и потому во всём следовал им. То есть, он любил другого декабриста, понятно теперь стало? То есть, у него не все нормально было с сексуальной ориентацией. Их выслали в Сибирь – они и рады, бежать от своих жён – не было счастья, да несчастье помогло. Два голубя. А те, дуры, за ними. Все давай про баб этих трундеть – ах, подвиг, ах, за мужьями в Сибирь! А тут было другое совсем замешано, поняли? Наша дура прапрапрабабушка в Сибирь за ним, на перекладных, в слезах, платочек прижимала к глазам, «только вёрсты полосаты попадаются во мгле». И что? Ехала и останавливалась в тех же гостиницах, где ее муженек останавливался по дороге в Сибирь. Никто в кандалах их не гнал – враньё. И что? И в каждой гостинице ей рассказывали про ее мужа и про его подельника декабриста, как они веселились, устраивали, простите за слово, шреклихе оргиен. Перевести с немецкого? Не надо, так понятно? Ну вот. А она уже на сносях. И сказала в седьмой гостинице – пять тысяч вёрст от Москвы: «Ай да провались ты на фиг, декабрист!» И всё. И осталась вот тут. В этом городе. И как грибы начали появляться мы – носферята-вампирята. (Смеётся). Она тут же сочеталась гражданским браком с купцом. Он торговал гробами. Выгодное дело всегда было. Так что мы – декабристки. Но наполовину. Фальшивые декабристки, так сказать. Бабушка вывела цветок, который цветет только в декабре. Она назвала его «декабрист» и он расползся по всей России и в каждом доме цветёт в декабре. Красными слезами цветёт. Как слезы прапрапрабабушки цветёт. Чтоб мужикам не верили. Они все хотят одного … (Пауза). Ладно, не будем. Но это семейная тайна – никому ни слова об этом. Советский народ любит декабристов совсем не за это, а за другое. За что – потом скажу. Вот, берите. И это тоже. Вы не из газеты? Вы не напечатаете такой рассказ потом, нет? Ну про то, как ездила? В смысле, как наша прапрапрабабушка в Сибирь ездила, да не доехала, остановилась, с Носферату сошлась, цветок «декабрист» стала выводить, плакать слезьми горькими, на «декабрист» этот глядя? Нет? А вдруг вы захотите вот такой написать сценарий новой постановки премьеры нового спектакля облдрамтеатра? Нет? Не актуально? Правильно. Все сейчас живут со всеми. Кому интересно, с кем спал сгнивший уже скелет декабриста. Никому. Спи спокойно, дорогой товарищ, с кем хочешь. Нате. Нате. Нате.