Альбина Новохатько - Вопреки всему

– Ни чего себе! – обведя кабинет взглядом, она восхищенно присвистнула. – А кем ты здесь…

– Сейчас я сделаю чай, и мы поговорим.

Поставив на стол чашки, две вазы с печеньем, и конфетами, он пошел за чайником, схватив печенье, Полина с жадностью стала его поедать, увидев Никиту с чайником в руках, и его взгляд полный жалости, она опустила голову, краснея от стыда.

– Прости, я еще не ела…

– Не извиняйся, это моя вина, сейчас.

Выбежав из кабинета, он вернулся через несколько минут, держа в руках бумажный пакет.

– Вот, здесь хлеб, колбаса. – Выложив все на стол, он сел напротив.

– Никита, не нужно, мне и так не по себе.

– Чем, я могу тебе помочь?

– Работа, мне нужна работа.

– Ладно, что ты умеешь делать?

– Я работала, горничной, больше нигде, у вас есть вакансия домработницы….

– Да была, но ты пойми, они не возьмут девушку с улицы, эта семья очень богата, влиятельна.

– Помоги мне, ты же вроде как, имеешь возможность, дай мне эту чертову рекомендацию!

– Я сделаю, не переживай, а теперь ешь!

Лидия в ярости металась по роскошной спальне, в красивом кружевном халатике, нервно теребя шелковый платочек в руках. Ее муж Павел сидел в кресле, сверля ее недобрым взглядом.

– Что ты бесишься! – Павел закурил сигарету, пустив облако дыма в потолок. – Это его очередная потаскуха, поиграет и бросит.

– Потаскуха! – взвизгнув она сжала платок в руке. – Твой сын, уже всех достал, своими выходками! И это твоя вина! Ты позволил ему слишком много!

– Лидия, умерь свой пыл, займись дочерью, а своего сына я сам решу, как мне воспитывать.

– Вот! – она бессильно опустила на край кровати. – Я не вынесу этого позора, если он решит привести ее в наш дом?

– Он приведет в мой дом, кого посчитает нужным! А ты будешь мило улыбаться, и принимать все как есть!

Встав, Павел с грустью посмотрел на жену, и вышел из комнаты, спустившись в кухню, он нашел домоправительницу, Риму, женщину семидесяти лет, проработавшую у них всю свою жизнь.

– Рима!

– Да, Павел Иннокентьевич, вы что-то хотели?

– Сегодня приедет мой сын, я хочу, чтобы все прошло безупречно, так как он будет не один.

– О господи!

– Не причитай, с Лидией я разберусь, твоя задача, проследить за всем, я начинаю терять терпение! В этом доме, все делают то, что хотят! Здесь я хозяин, и все примут мое решение!

– Все сделаю, не беспокойтесь. – Рима тут же метнулась в кладовую.

Хмыкнув, он покинул кухню.

Лидия ни как не могла прийти в себя, ее злила вся эта ситуация, муж слишком много позволял их сыну. Давид был добрым юношей, но слишком избалованным отцовским вниманием, меняя женщин как перчатки, он ставил в неловкую ситуацию свою мать, причем этих девушек нельзя было отнести к приличным категориям, оставалось только догадываться где он их находил. Услышав шаги за дверью, она нехотя встала и пошла к двери, посмотрев на свою младшую дочь, оценивающим взглядом, скривила губы в недовольстве.

– Кто дал тебе это платье? Разве так ты будешь встречать своего брата? Идем!

Схватив дочь за руку, она спустилась в гостиную, увидев ее няню, набросилась на ту с упреками.

– Вера! Ты что забыла? Сегодня приедет, мой сын! Что на ней за кошмарное платье!?

– Простите, дело в том ее платье…

– Все! Избавь меня от объяснений! – она презрительно отмахнулась от няни. – Просто сделай так, чтобы к приезду Давида, на ней было приличное платье.

Покинув гостинную, Лидия пошла к себе, готовиться к празднику.

Никита, как и обещал, сделал ей рекомендательные письма, в течение суток, узнав от Полины, что ей негде ночевать, отвез в дом к своей сестре, так как к себе ее звать было не совсем правильным. Заехав за ней чтобы отвезти в поместье, он привез ей новое пальто, с ботиночками.

– Ты что?! – Полина вытаращила глаза. – Я не приму этого! Мне нечем заплатить.

– Глупая, я знаю, что у тебя нет денег, отдашь, когда получишь первую зарплату, ты же не думаешь что придешь в таком виде к ним? Тебя примут за бродяжку, и выгонят.

– Да, ты прав, но учти, я все верну!

Взяв вещи, она пошла их примерять, вернувшись, она покрутилась пере Никитой. Он смотрел на нее и не мог поверить, как ей до сих пор удалось сохранить, свою чистоту. « Черные как смоль волосы, были собраны в тугой пучок, открывая ее лицо. Огромные голубые глаза, обрамлённые черными густыми ресницами, маленький алый ротик, так и хотелось попробовать эти губы на вкус, жгучая брюнетка в сочетании фарфоровой кожи, делали ее необыкновенной.»