Альбертас Лауринчюкас - Цвет ненависти

Лаура (испуганно хватает медальон). Мама!…

Тейлор. Я могу только поражаться твоей наивности. И мне очень страшно за ребенка.

Лаура. Ты, кажется, права. Я сейчас же посоветуюсь с Томасом… Я буду ждать на площадке… (Поспешно выходит.)

Тейлор (рассматривает фотографию ребенка). Боже, какой толстяк… (Смахивает платком слезы.) Ужасно смешон.

В кабинет входит Швен.

Швен. Сестра Кэтрин ждет вас в розовой гостиной!

Тейлор. Иду!

Прихватив фотографию, переходит в соседнюю комнату, где на встречу ей поднимается с дивана Кэтрин Лам идей в одеянии монахини ордена бенедиктинок.

Кэтрин, мне нужна твоя помощь!…

Короткое рукопожатие, сдержанное, почти мужское!

Ты не обидишься, если я без околичностей, прямо к делу?

Кэтрин. Я привыкла, Айрин, к тому, что когда ты вспоминаешь обо мне, тебе не надо околичностей. Речь идет обычно о вещах срочных и щепетильных. Не так ли?

Тейлор. Ты мне ближе родной сестры.

Кэтрин. Я помню свой долг.

Тейлор. Я несчастна, Кэтрин!

Кэтрин. Может быть, ты слишком богата, чтобы быть счастливой?

Тейлор. В мире есть люди побогаче меня.

Кэтрин (холодно). Прикажешь помолиться за них?

Тейлор (с горечью). Мы были когда-то неразлучны с тобой и понимали друг друга с полуслова.

Кэтрин. Последние годы мы видимся все реже.

Тейлор. Это упрек?

Кэтрин. Боже сохрани! Это всего лишь свидетельство того, что ты все меньше нуждаешься в моей помощи.

Тейлор. Ты довольна своей судьбой, Кэтрин?

Кэтрин. Земное счастье не для меня.

Тейлор. С каждым днем ты все ближе к богу?

Кэтрин. К могиле, может быть?

Тейлор. Мне надо, чтобы ты жила долго.

Кэтрин. Ты собираешься поручить мне тяжбы с твоими должниками?

Тейлор. Я собираюсь вручить в твои руки судьбу моего внука.

Кэтрин. Лаура?

Тейлор. Да… Но… Целая сотня этих «но».

Кэтрин. Ты слишком любила ее.

Тейлор. Может быть.

Кэтрин. Родители не должны отдавать детям все. Дети долгов не возвращают.

Тейлор. Это справедливо?

Кэтрин. Это логично. То, что они берут в долг у своих родителей, они отдают потом своим детям. Этот извечный цикл возвращает человечество к всевышнему и милосердному.

Тейлор. Именно так!

Кэтрин. Стало быть?…

Тейлор. История достаточно запутанная, и мне не хотелось бы…

Кэтрин. Ну конечно.

Тейлор. Очаровательный мальчуган… (Протягивает Кэтрин фотографию.) Сейчас ему три года. Последнее время он живет в разлуке с родной матерью. И вряд ли такое положение изменится в ближайшие годы. Только ты с твоим сердцем могла бы…

Кэтрин. Ничье сердце не способно заменить ребенку родную мать.

Тейлор. Кроме твоего сердца мне потребуется твое имя. Ребенок должен быть записан на тебя. Для всех он будет только моим воспитанником и, разумеется, наследником всего состояния Тейлоров. Часть денег будет переведена на счет в банке и предназначена тебе – для воспитания Эрика.

Кэтрин. Я своими-то деньгами никогда не умела распорядиться. Где уж мне распоряжаться чужими?

Тейлор. Ах, деньги!… Это только кажется, Кэтрин, что мы распоряжаемся ими. На самом деле они сами делают с тобой все что угодно.

Кэтрин. Я не понимаю смысла той изощренной матримониальной сделки, которая мне предложена. Но даже если бы поняла и сочла благовидной, не смогла бы на нее согласиться… То есть я была бы рада, Айрин. Я всегда любила Лауру и наверняка привязалась бы к ее ребенку. Но увы, это невозможно. После того, как ты сейчас выслушаешь мою исповедь, ты сама откажешься от своей идеи… Ты знаешь, что, уехав в Катангу, я пережила там короткое и трагическое замужество. Вышла за учителя-кафра… Вся преторианская колония была возмущена. На каждом шагу нам угрожали самосудом. И африканеры сдержали свое слово. Однажды они ворвались в наш дом. Стреляли в моего мужа. Стреляли в меня. Я была беременна. Но случилось чудо, я осталась жива. Я поняла тогда, что бог спас моего ребенка. И поклялась небу: если у меня родится сын, посвятить его жизнь служению богу. Шли годы, рос сын. Я жила вблизи монастыря. Утром и вечером колокола напоминали мне мою клятву, разрывали грудь и сердце. А сын даже слышать про монастырь не хотел. Он вообще отвернулся от бога, ушел из дома. Тогда я сама, желая искупить грех, ушла в монастырь.

Тейлор. Наверное, ты не слишком любила своего сына, если смогла расстаться с ним. А я… я чересчур сильно любила дочь и больше смерти боялась разлуки… А итог один – мы обе потеряли своих детей…