Альбертас Лауринчюкас - Мгновение истины

Генерал. Да, правда.

Кандия. Значит, положение Ренаты тяжелое?

Генерал. Очень.

Кандия. Если такое тяжелое, то это еще один аргумент в защиту того, что надо немедленно принять условия похитителей.

Генерал. Судьбу Орнандо нельзя обсуждать без учета положения во всей стране. Со своими друзьями я должен быть откровенен. Мы живем на вулкане. Вы знаете, как мастерски мы совершили переворот. Правда, у нас была верная рука друга, мы этого никогда не забудем. (Поклон в сторону Брук.) Мы сломили сопротивление коммунистов, восстановили наши традиционные связи, вернули народу свободу. Красным нанесен удар, но враг еще не уничтожен. Радоваться рано. Враг пока только ушел в подполье.

Кандия. Надо его оттуда выкурить и уничтожить. Мы ведь даем на это деньги.

Генерал. Фронта нет. Танки не используешь. На днях генерал Мачеко обсуждал с нами тактику и стратегию наших действий. Факты показывают, что сопротивление значительно сильнее, чем мы предполагали.

Банкир. А не слишком ли много внимания уделяем мы этому подполью?

Генерал. Коммунисты действуют очень искусно. Они стараются перегруппировать силы, укрыться в горах, а уже оттуда перейти в наступление. Сейчас основная их цель отделить себя от террористов. В подполье ушло и много левых экстремистов. Мы знаем, что бомбы бросают они, а не коммунисты.

Банкир. Разве нам от этого лучше?

Генерал. Мы должны разумно использован» в своих целях террористические акты левых. Если бы нам удалось всю вину свалить на коммунистов, мы бы их дискредитировали в глазах народа и всего мира. Это парадоксально, но нам сейчас на пользу всякая взорвавшаяся на улице бомба. Если люди, выходя на улицу, будут думать о том, как бы не погибнуть от случайной бомбы, им никогда в голову не полезут глупые мысли, и тогда думать за них будем мы.

Кандия. Все, что вы говорите, правильно, но все-таки вернемся к Ренате.

Генерал. Сеньор Хуан, все это очень связано, поэтому разрешите мне закончить мысль… Если бы в свое время генерал Батиста поступил более решительно в отношении заключенных, положение на Кубе сегодня было бы иным. У истории есть поучительные примеры. С Че Геварой поступили правильно. И с Лумумбой тоже. Надо учиться у истории.

Кандия. Вы говорите об истории и забываете о том, что было вчера. Кто дал вам власть? Откуда вы взяли тридцать миллионов долларов? Кто снабдил вас оружием? Как вам не стыдно смотреть в глаза сеньоре Брук сейчас, когда ей нужна ваша помощь?

Генерал. Мы ничего не забываем. Более того, – приговорив к смерти Орнандо, мы защищаем интересы компании Брук. Как вы этого не понимаете?

Кандия. И я вас поддерживал и сейчас поддерживаю. Поэтому прошу вас, генерал, считаться с моим мнением.

Генерал. Прошу извинить меня, сеньор Хуан, но я ответствен только за государственную безопасность. Я выполняю приказы главы правительства генерала Мачеко.

Раздается телефонный звонок.

Брук (снимает трубку). Спасибо, генерал… Разумеется… Да, конечно… Такова жизнь… Я вас жду. (Кладет трубку, поворачивается к Кандии и генералу.) Генерал Мачеко очень чуткий человек, сейчас он приедет сюда…

Мансарда художника. Рената сидат на стуле, ноги у нее связаны, но руки уже свободны. Она рассматривает акварели. Антонио медленно ходит по мансарде. На полу, прислонившись спиной к стене, сидит Франциско. Он наблюдает за Ренатой.

Антонио. Страшно медленно ползет время… (Смотрит на часы.) Двенадцать часов восемь минут.

Рената. Для меня было бы лучше, если б оно совсем остановилось. Говорят, перед смертью люди делаются умнее – перестают смотреть на часы.

Антонио. Не будем говорить об этом, сеньорита. Всем нам сейчас нелегко.

Рената. Вы хотите сказать – в доме повешенного не говорят о веревке, так, да?

Антонио. Вы сами это выдумали, а сейчас хотите подбросить свою мысль мне.

Рената. Может быть, и план похитить дочь Брук тоже я выдумала и вам подкинула?

Антонио (нервничает). У меня нет сил с вами спорить.

Подходит к мольберту, снимает портрет генерала Мачеко, и теперь Рената, Франциско и зрители видят портрет молодого человека с гитарой в руках.

Рената. Орнандо?

Антонио. Вы его знаете?

Рената. Мы никогда не встречались.

Антонио. Орнандо мой друг…

Рената. Почему вы не закончили его портрет?

Антонио. Кончу, когда его выпустят из тюрьмы.