Борис Карлов - Капитал

Ольга разворачивается, чтобы уйти. Алексей хватает её за плечи, разворачивает обратно. Ольга пытается ударить его третий раз, но промахивается. Алексей хватает её за рук, начинается борьба.

Подбегают Санёк и Шилов, разнимают супругов.

Санёк. С ума сошли? Сейчас обоих — в отделение!

Шилов. Миритесь или хуже будет.

Алексей. Я согласен. Только пусть она руки не распускает.

Ольга. Ещё поговорим.

Алексей. Оля, действительно не время.

Ольга. Временное перемирие.

Санёк. Ну а вообще?.. Почему такие кислые?

Алексей. Квартиру купили, а заплатить не можем.

Карл Маркс. При коммунизме не будет собственников. Каждый сможет занять любую квартиру и выбрать себе любую женщину. Всё будет общее.

Шилов. Двести лет прожил, а ума не набрался.

Алексей. Не понял.

Шилов. Продайте своего Челлини. Сидите на нём… как на бочке с порохом.

Ольга. Я тоже не понимаю.

Алексей. Шилов, что продать?..

Шилов. Да ладно, не прикидывайтесь. Что вы всё время прибедняетесь? Ольга, ты при мне эту шкатулку показывала своему дяде, ювелиру. Я же в комнате был, рядом!

Ольга. Ах, это… Так я ему уже всё продала. Брошки, колечки…

Шилов. Ему?! За сколько?..

Ольга. Всё сразу — за тысячу.

Санёк (уважительно). Долларов?

Ольга. Да. Но нам нужно ещё тысячу. Мы всего четыре должны. А теперь валюты ни под какие проценты не взять. Нас из квартиры выселяют…

Алексей. Погоди, не плач, ещё не выселяют.

Шилов. Я не понял: ты ему что именно продала — колечки или шкатулку?

Ольга. Теперь я вспоминаю. Шкатулку я не продавала. Он сказал: «сложите обратно в коробочку», я и сложила.

Шилов. В коробочку.

Ольга. А ты думаешь, шкатулка тоже денег стоит?

Шилов. Не могу понять: вы это всё серьёзно говорите?..

Карл Маркс. Бенвенуто Челлини, тысяча пятисотый — тысяча пятьсот семьдесят первый. Итальянский скульптор и ювелир эпохи Возраждения, представитель буржуазного маньеризма.

Ольга. А почему ты спрашиваешь?

Шилов. Интересный у вас дядя.

Алексей. Мой дядя на земле трудится.

Шилов. Если вы не шутите, то ваш… родственник проворачивает сейчас самую наигнуснейшую аферу. Эта шкатулка, если очень навскидку, тянет тысяч на сто пятьдесят.

Санёк (уважительно). Долларов?

Шилов. Фунтов стерлингов.

Ольга (запинаясь). Сколько же это… если долларов…

Алексей (запинаясь). Порядка двухсот… тысяч.

Ольга. А как же… зачем же он…

Шилов. Куплю-продажу оформляли? Расписывалась ты где-нибудь?

Ольга (мотает головой). Н-нет…

Шилов. Это уже лучше. Если шкатулка ещё при нём, возьмём легко. Санёк! У тебя в кобуре — что?

Санёк (похлопывает по кобуре). Табельный, Макарова.

Шилов. Бежим бегом к дяде этих сумасшедших. Чёрт побери этого дядю!

Ольга. Трамвай идёт!..

Алексей, Ольга, Шилов и Санёк убегают.

Карл Маркс продолжает спокойно пить пиво.

Свет гаснет. Грохот и звонки удаляющегося трамвая.

Антикварная лавка Цукермана.

Хозяин смахивает пыль с расставленных на полках товаров.

Роза Моисеевна. Додик, ты пришёл сегодня раньше обычного.

Цукерман. Розочка, ты ведь знаешь, у меня есть дело с этим государственным человеком. Скоро он придёт, и я отдам ему эту злосчастную вещь. Потом он сядет на самолёт и улетит в Лондон.

Роза Моисеевна. Додик, я не позволю тебе обворовывать этих несчастных идиотов. Сейчас придёт милиционер, и он тебя арестует.

Цукерман (роняет предмет, ловит на лету). Ах!.. Разве можно такое говорить!

Роза Моисеевна. А разве можно грабить заплаканную женщину, которая пришла к тебе за помощью? Ты слопал её как серый волк! Додик, ты отправишься в ад, но я с тобой туда не поеду!

Цукерман (испугавшись). Хорошо, хорошо. Я не волк, я не буду её лопать. Я поступлю с ней как честный человек. Она получит свою долю, и это будут очень, очень хорошие деньги. Они как будто совершенно неожиданно свалятся на неё с неба. В конце концов, всю работу делаю я и этот государственный человек. Но её доля будет очень хорошая доля.