Квентин Тарантино: Человек из Голливуда

ТЕД. Слушайте, вы пьяны.

ЧЕСТЕР. С этим никто не спорит, но это не означает, что мы не понимаем, что делаем.

НОРМАН. Я скажу тебе, что я делаю.

Норман бросает на стойку бара перед Тедом номер журнала «Классические автомобили». На его обложке – фотография улыбающегося Честера, который стоит рядом с великолепной красной «Чеви Корвель» 1964 года выпуска. Заголовок гласит: «Самая знаменитая новая звезда Голливуда рядом с самым знаменитым старым автомобилем Америки».

НОРМАН. Я езжу на поганой «Хонде», которую купил у своей сестры. Ты меня слышишь? Маленькая белая сраная «Хонда Сивик». (он хватает журнал) А теперь смотри вот сюда! (читает) «Самая знаменитая новая звезда Голливуда рядом с самым знаменитым старым автомобилем Америки». (протягивает журнал Теду) Посмотри хорошенько на машину, рядом с которой стоит вот этот вот засранец. Это кроваво-красная «Чеви Корвель» 1964 года с открытым верхом. Для меня эта машина лучше, чем все радости мира. И вот мы сидим здесь, встречаем Новый год, кайфуем, пьем шампанское…

ЧЕСТЕР. … «Кристалл». Будешь пить что-нибудь другое – будешь пить шампанское. Но когда ты пьешь «Кристалл», то должен говорить, что пьешь «Кристалл».

НОРМАН. …Пьем «Кристалл». Смотрим телевизор. Веселимся, в общем. И вдруг, ни с того ни с сего, мы видим, как Питер Лорре и Стив МакКвин изображают крутых мужиков. И я смотрю на вон того клоуна и говорю: «Я бы согласился на такое ради твоей «Шевели».

ЛЕО. И Честер отвечает…

ЧЕСТЕР. «Неужели?»

ТЕД. Вы бы не пошли на подобную глупость, если бы не были пьяны.

Все одобрительно восклицают «Вот, вот!».

НОРМАН. Я думаю, тут ты прав. Мы бы, скорее всего, обосрались. Но когда ты под кайфом, ты не врешь. Ты режешь правду-матку. А правда состоит в том, что моя счастливая «Зиппо» выиграет мне машину Честера.

ТЕД (Честеру) А вы зачем на это согласились?

ЧЕСТЕР. Азарт, трепет предвкушения. Мне-то как раз есть что терять. Можешь не сомневаться, я люблю свою машину больше, чем Норман – свой пальчик.

ТЕД (Обращаясь к Лео). А как же вы, вы собираетесь вот так сидеть и смотреть, как ваши друзья изуродуют друг друга?

ЛЕО. А почему бы и нет? Жизнь – скучная штука, а такое случается не часто. Конечно, если бы Норман положил на разделочную доску свой член, я бы вмешался, потому что наутро мы все здорово бы об этом пожалели. Но мизинец? Что тут такого? Теоретически, он может завтра случайно отрубить себе палец, нарезая лук. И что, жизнь остановится?

ТЕД (Анджеле). А ты?

АНДЖЕЛА (Теду). А мне наплевать.

ЧЕСТЕР. Таким образом, мы подошли к твоей роли в нашем пари.

ТЕД. У меня нет никакой роли.

ЧЕСТЕР. Знаешь, Тед, мой дедушка любил повторять: «Чем меньше человек делает декларативных заявлений, тем меньшим идиотом он будет выглядеть впоследствии». Видишь ли, претворяя в жизнь наше предприятие, мы наткнулись на некоторые неизбежные препятствия. Прежде всего, я – не какой-нибудь больной придурок, вроде героя Питера Лорре, который ездит по деревням и собирает пальцы. Мы здесь все друзья. Никто не хочет, чтобы Норман потерял палец. Мы лишь хотим его отрубить. Если судьба не улыбнется старине Норману, мы положим его палец на лед и отвезем его в больницу, где ему этот палец, почти наверняка, пришьют.

ТЕД. Хочется надеяться.

ЛЕО. Вероятность восемьдесят процентов.

НОРМАН. На нашей стороне.

ЧЕСТЕР. Итак, Норман защищен. Об его интересах позаботились. Но кто позаботится о моих интересах? Я эмоционально сросся со своим автомобилем не менее сильно, чем Норман физически сросся со своим пальцем. Я поставил на кон чрезвычайно дорогостоящий агрегат. Если я проиграю, я проиграю, с этим не будет проблем. Я большой мальчик, и я знаю, что делаю. Однако, если я выиграю, я хочу выиграть по-настоящему. Если Норман зажжет зажигалку десять раз подряд, он безо всяких колебаний заберет ключи от моей машины. А вот если выиграю я, существует вероятность, что в последний момент ни Лео, ни я сам не сможем взмахнуть топором. И вот здесь на сцене появляешься ты, Тед. Тед Трезвый. Тед С Незамутненным Взором. Мы хотим, чтобы ты был нашим палачом.

Пауза, все смотрят на Теда. Анджела нарушает молчание.

АНДЖЕЛА. Ну и ночка, верно, Тед?

ТЕД. Я хочу уйти отсюда.

Тед резко встает и направляется к двери.

Честер выхватывает стодолларовую купюру и кричит вслед Теду:

ЧЕСТЕР. Тед, у меня здесь сто долларов, и они станут твоими безотносительно к тому, выполнишь ли ты нашу просьбу или нет, если ты всего лишь вернешься и посидишь в этом кресле еще одну минуту.