Ольга Чигиринская - Лонгин

И детям по наследству завещаем!

Будь проклята, разнузданная стая

Ублюдков кровожадных! Подавитесь!

Нажритесь плоти и напейтесь крови

Невинного — я руки умываю!

Один из солдат вносит чашу с водой для умывания. Пилат окунает в нее ладони, потом показывает руки толпе.

Смотрите все! Хрустальной, чистой влагой,

Не обагренной праведною кровью,

Вода течет на землю с рук моих!

Я чист перед богами, перед Римом,

И перед вашим Богом, если есть Он.

Лонгин подает Пилату указ о помиловании, другой солдат приносит на доске перо и чернильницу.

Смотрите все: я чистыми руками

Беру папирус. Вот мое стило,

Копью подобен кончик заостренный,

Чернила с него капают — но кровью

Они сейчас на белый лягут лист.

В последний раз: чье имя мне писать?

Кто будет жить сегодня ради Пасхи,

А кто умрет?

Пускай умрет Иисус,

А жить Варрава будет!

Глас народа —

Глас божий.

(Подписывает указ)

Властью Кесаря и Рима

Сегодня Иисус из Назарета

Как подстрекатель к мятежу и бунту

На Лобном Месте должен быть распят.

(Отдает подписанный указ Лонгину)

Ты казнь свершишь. Бери солдат и действуй.

Сегодня праздник. Долго не возись —

Тела до темноты убрать придется.

Потом доложишь.

Трое солдат сидят на земле и играют в кости. Издалека доносится женский плач, время от времени слышны стоны.

(трясет кости) Ну же, Меркурий! Я что, мало приносил тебе жертв! Пошли же мне шестерочку, шестерочку, шестерочку….

Бросает кости. Разочарованно хлопает себя ладонью по бедру.

«Шестерочку, шестерочку»… Ты не Меркурию жертвы приносил, а Бахусу. В храме я тебя ни разу не видал, все больше в кабаке.

Бросает кости. Двое партнеров по игре тихим «О-о!» выражают свою капитуляцию. Максимус берет окровавленный хитон и по-хозяйски складывает.

Да ладно. Не очень-то и нужна эта тряпка. И в кровище вся…

(смеется) Что, зелен виноград? Хитон-то хороший, цельнотканый — а кровищу и отстирать можно.

А знаете, какая жертва Меркурию больше всего угодна?

Ну?

Белый воробей или ворона! Вот, если перед гермой принести в жертву белого воробья или ворону, а потом их кровью помазать себе ладони и лоб, то потом уж удача тебя не оставит. Я знал одного парня, который так сделал — он родом из Севастии, мы с ним в третьей манипуле вместе служили. Так он удачливый был — прямо не могу. В кости с ним хоть не садись, всю манипулу обыгрывал. Он-то мне этот секрет и открыл.

Так он, небось, жульничал!

Вестимо, жульничал! А для этого знаешь, какая удача нужна?

Человеку, который способен изловить белого воробья или ворону, Меркурий и так покровительствует от рождения. Нужно родиться в тот день и час, когда Меркурий сильнее всего на небе. Этого жертвами не добиться — тут решают боги. Знаете, как один мужик написал: «Раб может выйти в цари, пленник — дождаться триумфа; только счастливец такой редкостней белой вороны».

Кстати, о царях. (Понижает голос) Вы видите, чего с нашим сотником творится, с той самой минуты, как мы подвесили Царя Иудейского?

Да, дела. Если бы я не знал Лонгина, я б решил, что он напился.

Он на службе даже разбавленного не пьет.

А я бы выпил. Живот сводит, как будто перед боем… Словно надвигается что-то…

Это просто погода. Небо затянуло тучами, с юга хамсин ползет. Проклятая страна…

Что Он закричал, Максимус? Ты вроде немножко понимаешь по-еврейски.

«Боже мой, Боже, зачем Ты меня оставил!»

Сотник правильно сказал: этот человек был праведник. Другие-то все больше матерятся, мало кто взывает к богам.

А боги не покарают нас за то, что мы распяли Праведника? Посмотри, как темно в небесах — может, это знак?

Если и знак, то не для нас. Кто мы? Солдаты. Зубы и когти Кесаря. Нам отдают приказ — мы выполняем, и с нас спроса нет. Мы так же невиновны, как… вот это копье!

Входит Лонгин. В его руках копье.

Темнеет. Пора завершить казнь. Пойдите к крестам и прервите страдания тех, кто еще жив.