Александр Островский. - Бешеные деньги

Васильков.Ну, хорошо, давай деньги! Сколько тут?

Телятев.Сочтешь после. Тысяч около пяти.

Васильков.Надо счесть теперь и дать тебе расписку.

Телятев.Уж от этого, сделай милость, уволь. С меня берут расписки, а я ни с кого; хоть бы я и взял, я ее непременно потеряю.

Васильков.Спасибо. Я тебе заплачу хорошие проценты.

Телятев.Шампанским, других процентов не беру.

Васильков.А все-таки за то, что ты ухаживаешь за моей женой, мы с тобой стреляться будем.

Телятев.Не стоит, – поверь мне, не стоит. Если она честная женщина, из моего ухаживания ничего не выйдет, а мне все-таки развлечение; если она дурная женщина, не стоит за нее стреляться.

Васильков.Что же мне тогда делать в этом последнем случае? (С отчаянием.) Что мне делать?

Телятев.Бросить ее, и все тут.

Васильков.Я был так счастлив, она так притворялась, что любит меня! Ты только подумай! Для меня, для провинциала, для несчастного тюленя, ласки такой красавицы – ведь рай! И вдруг она изменяет. У меня оборвалось сердце, подкосились ноги, мне жизнь не мила; она меня обманывает.

Телятев.Так ты ее убей, а меня-то за что же?

Васильков.За то, что вы ее развратили. Она от природы создание доброе; в вашем омуте женщина может потерять все – и честь, и совесть, и всякий стыд. А ты развратней всех. Нет, нет, бери пистолет, а то я тебя убью стулом.

Телятев.Ну, черт с тобой! Ты мне надоел. Давай стреляться! (Проходит к пистолетам и прислушивается у двери.) Вот что: перед смертью попробуем спрятаться за печку!

Васильков.Нет, нет, стреляться!

Телятев (берет его за плечо) . Тише ты, тише, ради бога! (Насильно уводит его за печку к выходной двери.)

Входят Кучумов и Лидия.

Васильков, Телятев, Кучумов и Лидия.

Кучумов (поет) . In mia mano al fin tu sei! [8] Ты,наконец,в моих руках!

Лидия.Прощай, папашка!

Кучумов (поет) . Лобзай меня! Твои лобзанья… Аddio mia carina! [9] Прощай, моя дорогая!

Лидия.Изволь, папашка! (Целует его.)

Телятев и Васильков выходят из-за печки.

Лидия.Ай! (Отходит в сторону.)

Кучумов (грозя пальцем) . Но, но, но, господа! Я по правам старой дружбы… Ноnni soit qui mal y pense! [10] Да будет стыдно тому, кто плохо об этом думает!

Васильков (указывает на двери) . Вон! Завтра я пришлю к вам секунданта.

Кучумов.Ни, ни, ни, молодой человек! Я с вами драться не стану; моя жизнь слишком дорога для Москвы, чтоб поставить ее против вашей, может быть, совсем бесполезной.

Васильков.Так я убью вас. (Идет к столу.)

Кучумов.Но! Молодой человек, но! Так не шутят, молодой человек, не шутят! (Быстро уходит.)

Входит Надежда Антоновна.

Васильков, Телятев, Лидия и Надежда Антоновна.

Надежда Антоновна.Что за шум у вас!

Васильков.Возьмите от меня вашу дочь! Мы с вами в расчете. Я возвращаю ее вам такую же безнравственную, как и взял от вас; она жаловалась, что переменила свою громкую фамилию на мою почти мещанскую; зато я теперь вправе жаловаться, что она запятнала мое простое, но честное имя. Она, выходя за меня, говорила, что не любит меня; я, проживя с ней только неделю, презираю ее. Она шла за меня ни с чем, я заплатил за ее приданое и за ее наряды; это пусть она зачтет за то, что я неделю пользовался ее ласками, хотя и не один.

Лидия.Ха, ха, ха! Какая трагедия!

Надежда Антоновна.Что вы! Что вы! У вас какое-то недоразумение. Бывают случаи, что люди расходятся, но всегда мирно, прилично.

Васильков (Телятеву) . Друг мой, не оставляй меня; мне нужно сделать некоторые распоряжения. Вот твои деньги, возьми их! Я хотел за твою доброту заработать тебе огромные проценты. Возьми их! (Отдает деньги Телятеву, тот кладет их небрежно в карман. Лидия пристально смотрит на деньги.) Нужно сделать некоторые распоряжения, написать к матушке… Я застрелюсь. (Опускает голову на грудь.)

Телятев.Полно, полно! Савва, ты дурачишься. У моего знакомого две жены бежали, что ж, ему два раза надо было застрелиться? Савва, ну, взгляни на меня! Послушай, я человек благоразумный, я тебе много могу дать хороших советов. Во-первых, ты не вздумай стреляться в комнате, – это не принято: стреляются в Петровском парке; во-вторых, мы с тобой сначала пообедаем хорошенько, а там видно будет.