Станислав Виткевич - Каракатица, или Гирканическое мировоззрение

Юлий II. Не важно, сир. Я прибыл сюда на конференцию по спасению искусства от упадка. По борьбе с так называемым пюрблагизмом. Пора наконец доказать, что Чистый Вздор невозможен. Даже Бог, хоть он и всемогущ, не сумел бы тут быть последовательным до конца.

Гиркан IV. Блеф. Направляясь сюда, я обдумал проблему Искусства. Искусство кончилось, ничто его не воскресит. Наша конференция не имеет смысла.

Юлий II. Но, сир, ваше королевское величество, как я вижу, являетесь последователем Ницше, по крайней мере в социальных вопросах. А Ницше признавал искусство самым существенным стимулятором могущества личности.

Гиркан IV (грозно). Что? Я – последователь Ницше? Прошу меня не оскорблять. Это был житейский философ для болванов, готовых дурманить себя чем попало. Я не признаю никаких наркотиков, в том числе и искусства. Мои идеи возникли совершенно независимо. Лишь теперь, создав свое государство, я прочитал этот вздор. Довольно. Разговор окончен.

Юлий II. Хорошо. Но вот еще одно: не есть ли такая постановка вопроса, если понять ее цель, Чистый Прагматизм? Можно верить в абсолют в жизни или нет, но ведь программно верить только для того, чтобы прожить на пределе, как выразилось ваше королевское величество, жалкую жизнь на этом шарике – также твое выражение, сын мой, – значит, противоречить самому себе, значит, обесценивать эти самые, гирканические, да, гирканические стремления! Ха-ха!

Гиркан IV. Это чистая диалектика. Возможно, в Небесах она чего-то стоит. Но я – творец действии-тель-но-сти. Понимаешь, святой отец? И довольно – прошу не выводить меня из равновесия.

Юлий II. Сир, умоляю, только один вопрос.

Гиркан IV. Ну?

Юлий II. Как там у вас с религией?

Гиркан IV. Каждый верит во что ему заблагорассудится. Религия тоже кончилась.

Юлий II. Хо-хо. Это забавно. Он хочет властвовать как прежде – но без религии. Действительно, сир, это напоминает дурацкий фарс. Извольте взглянуть на самые дикие народы, на австралийские племена из пустыни Арунта или как ее там. Даже у них есть религия. Без религии нет государства в прежнем понимании. Возможен только муравейник.

Гиркан IV. Нет-нет – только не организованный муравейник. Одно большое стадо разобщенных скотов, власть над которым принадлежит мне и моим друзьям.

Юлий II. А сам ты во что веришь, сын мой?

Гиркан IV. В самого себя, и с меня этого довольно. А если мне будет нужно, я поверю во что угодно, в любой фетиш, в крокодила, в Единство Бытия, в тебя, святой отец, в собственный пупок – мне все едино. Понял?

Юлий II. Ты – помесь обычного довольно способного бандита с прагматиком худшего сорта. Никакой ты не король, во всяком случае для меня. С этой минуты мы незнакомы.

Идет налево и устало садится в кресло. Гиркан, злой, стоит, опираясь на меч.

Статуя. Эк тебя подравняли, царек ты мой туземный. Святой отец действительно первоклассный диалектик. Бездека. Знаешь, Гиркан, а его святейшество отчасти прав. Кроме того, я должен заметить, что с момента твоего прихода тон разговора в нашей компании резко изменился к худшему. Беседа приняла прямо-таки вульгарный оборот.

Юлий II. Ты абсолютно прав, сын мой: с хамьем надо разговаривать по-хамски.

Бездека. Да и по существу затронутых вопросов я тоже не во всем с тобой согласен.

Элла. Ах, Павел, значит, еще не все потеряно! Гиркан IV (пробуждаясь от задумчивости). Да – я хам, однако – единственный в своем роде. Советую прислушаться ко мне. В последний раз я говорю с вами как равный с равными. Павел – решайся. Александр Македонский тоже был хамом. А впрочем, среди нас есть еще один властитель. В любом учебнике истории вы найдете рассказ о господине Делла Ровере и его темных делишках.

Юлий II (вскакивая). Молчать! Молчать!

Бездека (тихо, Гиркану). Оставь ты его наконец в покое. (Громко.) Даже королю Гиркании я не позволю оскорблять в моем доме святого отца.

Юлий II. Спасибо тебе, сын мой. (Садясь.) Прагматист на троне! Нет, это просто неслыханно. Это просто смешно. Ха-ха-ха!

Гиркан IV. Ну, Павел, говори. Возможно, твои обвинения будут более основательны. Поверь мне, твое счастье – все, чего я хочу. Если ты не поедешь со мной в Гирканию скорым поездом сегодня в одиннадцать, ты пропал. Я сюда больше не вернусь. С дипломатией покончено, начинаю серию войн. Чтобы разворошить и поджечь все эти муравейники и кретинейники. Отличное занятие.

Бездека. Одной перемены во мне ты уже добился. А именно – все проблемки, которые только что так меня занимали, вдруг перестали существовать.