Жан-Поль Сартр - Дьявол и господь бог

Санитар. Он стонет. (Пауза.)

2-й офицер (со злобой оборачивается к санитару, в ярости выхватывает шпагу и наносит удар по лежащему на носилках телу). Теперь он не будет стонать. Ступайте!

Санитары уходят.

2-й офицер. Третий. Третий со вчерашнего дня.

Герман. Четвертый. Там еще один свалился, как раз посреди лагеря.

2-й офицер. Люди его видели?

Герман. Я же сказал: он свалился посреди лагеря.

3-й офицер. Будь я командующим, мы этой ночью сняли бы осаду.

Герман. Согласен. Но ведь командуешь не ты.

1-й офицeр. Что ж, нужно с ним поговорить.

Герман. А кто же станет говорить? (Пауза. Глядя на них.) Вы сделаете все, что он захочет.

2-й офицер. Значит, мы пропали. Пощадит холера, так перережут свои же солдаты.

Герман. Если только сам он не подохнет.

1-й офицер. Он? От холеры?

Герман. От холеры или от чего иного. (Пауза.) Мне сказали, что архиепископ не был бы чрезмерно удручен его кончиной.

2-й офицер. Я бы не смог...

1-й офицер. И я не смог бы. Он мне внушает такое отвращение, что мне противно поднять на него руку.

Герман. От тебя ничего и не требуется. Только помалкивай и не мешай тем, чье отвращение не так сильно.

Пауза. Входят Гёц и Катерина.

Те же, Гёц, Катерина.

Гёц (входя). Вам нечего мне сообщить? Вы даже не хотите доложить, что солдатам не хватает хлеба? Что холера убивает каждого десятого? Вы ничего у меня не просите? Вы даже не просите, чтобы я снял осаду, избежал гибели? (Пауза.) Вы так меня боитесь?

Все молчат.

Катерина. Как они глядят на тебя, мое сокровище. Не очень-то они тебя жалуют. Не удивлюсь, если когда-нибудь они воткнут тебе в брюхо большой нож.

Гёц. А ты Меня любишь?

Катерина. Черта с два!

Гёц. И все же ты меня не прикончила.

Катерина. Не потому, что не хотела.

Гёц. Знаю, о чем ты мечтаешь, но я спокоен. В час моей смерти на тебя накинутся двадцать тысяч мужчин, это даже для тебя многовато.

Катерина. Лучше двадцать тысяч, чем один, если он тебе противен.

Гёц. То-то мне и нравится, что я тебе противен. (Офицерам.) Когда же я, по-вашему, должен снять осаду? В четверг? Во вторник? В воскресенье? Так вот, друзья: этому не бывать ни во вторник, ни в четверг. Я возьму этот город нынешней ночью.

2-й офицер. Этой ночью?

Гёц. Да, этой ночью. (Глядит в сторону города.) Видите там, вдали, синий огонек? Я каждый вечер на него гляжу. И каждый вечер он гаснет именно в эту минуту. Вон, видите, погас! Но сегодня он гаснет в сто первый и последний раз. Прощай! Приходится убивать то, что любишь. А вон еще... Гаснут другие огни. Черт возьми! Люди ложатся рано, потому что хотят завтра встать пораньше. Этого «завтра» у них не будет! Чудесная ночь! Не слишком светлая, зато как звезд много! Сейчас луна взойдет. В такие ночи ничего не ждешь. Всё-то они знают, ко всему готовы. Даже к гибели. Но только не этой ночью. Такое чистое небо, оно им внушает доверие. Эта ночь принадлежит им. (Внезапно.) Какая власть! Господи, этот город мой, и я дарю его тебе. Сейчас я подожгу его во славу твою. (Офицерам.) Из Вормса сбежал священник. Он готов ввести нас в город. Его допрашивает капитан Ульрих.

3-й офицер. Гм...

Гёц. В чем дело?

3-й офицер. Не доверяю предателям.

Гёц. Что ты? А я их обожаю.

Входит офицер, подталкивая священника, за ними — солдат.

Те же, Генрих, капитан.

Генрих (падает на колени перед Гёцем). Пытайте меня! Вырвите мне ногти! Сдерите с меня заживо кожу!

Гёц (громко смеется. Падает на колени перед священником). Вырвите мне кишки! Колесуйте меня! Четвертуйте меня! (Встает.) Что ж, дед сломан. (Капитану.) Кто он?

Капитан. Это Генрих, священник из Вормса. Тот, кто должен выдать нам город.

Гёц. Ну и что же?

Капитан. Он отказывается говорить.

Гёц (подходит к Генриху). Почему?

Капитан. Говорит, что передумал.

3-й офицер. Передумал? Черт возьми! Выбейте ему зубы! Переломите ему позвоночник!

Генрих. Выбейте мне зубы! Переломите мне позвоночник!

Гёц. Вот бешеный! (Генриху.) Почему ты хотел выдать нам город?

Генрих. Чтобы спасти священников, которых чернь хочет растерзать.

Гёц. А почему ты передумал?

Генрих. Увидел рожи ваших наемников.

Гёц. Ну и что?

Генрих. По ним все видно.

Гёц. Что именно?

Генрих. Ради спасения немногих я буду повинен в истреблении всех.

Гёц. А разве ты раньше не видывал наемников? Ты знал, что они не слишком благообразны.