Олег Никитин - Рассказы и стихи

Рассел открыл дверь и вошел в квартиру. Тьма быстро сгущалась, и он зажег фонарик. Это была гостиная. В углу стоял стол, покрытый толстым слоем песка и пыли. На полу валялся небольшой пластиковый ящик, и Рассел открыл его. В луче фонарика блеснули стеклянные глаза игрушечного медвежонка.

Рассел взобрался на ящик и закрепил фонарик на свисавшем из дырки в потолке куске провода. Темнота расступилась, и Рассел заметил в другом углу массивный шкаф. На нижней полке его он обнаружил пустой пакет из-под молока.

Он вышел на балкон. Было уже почти совсем темно. На западе высовывался багровый кусок огромного солнца. Окна бросали на землю последний кровавый отсвет.

Рассел достал из флаера нож, банку ананасового сока и приемник и вошел в квартиру. Сбросил со стула песок, вынул из ящика медвежонка и посадил его на крышку, которая стала столом.

Приемник тоскливо забулькал и что-то засипел. «Наша передача для Плутона подходит к концу…» Рассел вспорол банку и залил в глотку порцию сока. Дверь в соседнюю комнату скрипнула и открылась.

Он не ощущал себя одиноко.

Сцена 5. Хемфри

Сейчас, когда прошло уже почти пятьдесят лет с того времени, конечно, трудно что-либо утверждать наверняка. Но я хорошо знал Хемфри Эйнсворта. Сейчас говорят, что это он во всем виноват. Может, это и правда.

– Это не просто исследование какой-то части природы, а нечто большее, это настолько больше, что… Ну, в общем, я должен ехать.

– Но, Хемфри, ведь это же единичный случай…

Эйнсворт нетерпеливо взмахнул рукой.

– …К чему может привести твое вмешательство, если, допустим, существуют эти мутанты, ты подумал?

– Я ученый, а не… – Он раздраженно глянул в стакан с остатками яблочного вина. – Какое мне до этого дело, черт подери?

Это была наша последняя встреча. Спустя месяц он погиб на Земле, но узнал я об этом только в 65-м году. Я прилетел на Землю, когда в северном полушарии была весна. Один мой приятель на земной станции посоветовал отправиться в горы. «Лес спасет тебя от суховеев», – сказал он. И добавил: «Кроме того, там встречается вода». В горах действительно оказалось неплохо. Правда, поначалу от недостатка кислорода у меня болели легкие, но скоро я привык к этому. Карта, которую я раздобыл на станции, оказалась очень старой, и на ней крестиком была отмечена какая-то точка. Я решил проверить, что она обозначает.

– Хемфри Эйнсворт? – переспросит Робертс. – Я помню его, хоть это было много лет назад. Да вы пейте, такого ведь теперь нигде не найдешь.

– Хорош, это правда.

– Хемфри жил у меня целый месяц. Жил… Он целыми днями ходил по лесам. Целью его прогулок я не интересовался, хоть и знал, что он ищет мутантов, ведь он расспрашивал меня о Николь… – Старик замолчал и долго пил из стакана.

– Он нашел их.

– Да. И снял со своего флаера все элементы, и сделал из них солнечные пистолеты. Я помог ему в этом.

– Эти чертовы мутанты использовали их блестяще. Они захватили станцию, перебив всех служащих.

– Вот как? – в глазах Робертса на мгновение блеснул огонек.

– Потом их, конечно, уничтожили, всех до единого. Иначе не получилось, а может, они просто не хотели.

– …Пойдемте.

Неподалеку от дома, окруженные зарослями, стояли три могильных холмика.

– Я нашел его через неделю после того, как он стал жить с мутантами. У него был прожжен череп. …Здесь Николь. Она умерла при родах… Ее дочь прожила несколько дней.

– Какой была эта девочка?

Робертс помолчал.

– Обыкновенной. Это был обычный ребенок.

Сцена 6. Филин в космосе

Гарри не любил эти огромные пассажирские лайнеры, которые бороздили космос на допотопных скоростях. Но уже в который раз ему пришлось лететь на одном из них, причем в этот раз ему явно не повезло с соседом по каюте. Им оказался жизнерадостный старикашка лет семидесяти. При знакомстве этот тип не без гордости произнес:

– Фулдоф Сториз.

Гарри равнодушно развалился на кровати и стал потягивать безалкогольный напиток «Буратино».

Старик, не ожидавший такой реакции, обиженно уткнулся в какую-то брошюру и молчал весь день.

К завтраку Гарри, разумеется, не успел. Как на всяком приличном лайнере, он кончался в девять часов. Когда Гарри, голодный и злой, присосался к бутылке с «Буратино», Фулдоф Сториз неожиданно сказал:

– Не желаете ли отведать жареной курочки?

Гарри едва не поперхнулся.

– Много лет назад, – продолжал между тем старикан, благосклонно наблюдая, как Гарри поглощает курицу, – я тоже едва не умер с голоду, находясь в одноместной ракете.