Хорхе Борхес - Киносценарии - Окраина. Рай для правоверных

Камера возвращается к столу Паголы и его друзей. Луна курит сигарету. На столе стоят вперемешку чистые и грязные стаканы, из чего должно следовать, что уже прошло какое-то время.

Второй парень (продолжает рассказ). Там, внутри, всем заправлял тот, что в пончо. Дон Элисео Рохас бросил нож хозяину лавки, который раскричался, что, мол, не желает шума у себя в доме. Люди едва перекреститься успели. Дон Элисео схватил кнут – только свист пошел. Тот, в пончо, убрался со своим ножом и больше нос не совал ни в тот район, ни в соседние.

Моралес. Ну что ж, значит, для того, в пончо, пробил его час, как и для каждого он рано или поздно должен пробить.

Второй парень. Так-то оно так, да только стоит дону Элисео начать с кем толковать, завсегда пробивает час его противника, а уж никак не самого дона Элисео.

Моралес. Я рад, что он по-прежнему в силе. Нынче вечером я думаю с ним кое о чем поговорить.

Во время этой сцены мальчишка пристает к ним со своими пирожками. Луна, пряча тревогу, смотрит на Моралеса.

Луна (с неожиданной злостью толстому мальчику). Отвяжись, сопляк, наконец. Сейчас ты у меня получишь. (Хватает его за ухо и ведет во двор, камера следует за ними)

Немая сцена: Луна что-то втолковывает мальчишке. Достает из кожаного пояса несколько монет и дает ему. Видно, что за пояс заткнут нож (среднего размера, с необычной рукояткой). К столбу привязана низкорослая лошадка, очень толстая, седловатая, соловая. Луна возвращается за стол.

Первый парень (Моралесу.) Не заблудишься! Надо только перейти через мост, а там всякий знает его дом. С галереями, стоит на холме.

Второй парень. Он уж сколько лет там живет. Странно как-то, что человека вы знаете, а дом его нет.

Моралес. А я и не говорил, что знаком с ним. (Смотрит на Паголу со значением)

Пагола (серьезно). Слушай, Хулито, у тебя, видать, свои резоны есть, но я предпочитаю жить спокойно.

Луна. Вы о Рохасе? Нынче вечером вы его дома не застанете. Он собирается на праздник Васкос-де-Аль-магро.

Первый парень. А, у Кастро Барроса?

Луна (Моралесу). По старшинству позволю себе дать вам один совет. Не ходили бы вы на этот праздник. Чего на встречу собственной погибели спешить, она и сама всех нас найдет. Таково мое суждение.

Mоралес. Дареному коню в зубы не смотрят. Потому совет ваш я принимаю, а уж следовать ему иль нет – мне решать.

Пагола. Эй, сеньоры… Потише…

Моралес. Я никого не хотел обидеть.

Первый парень. Теперь угощаю всех я.

Сцена меняется. Улица. Толстый мальчишка, помахивая кнутом, скачет на соловой лошадке.

Прихожая, сбоку дверь. Стены оклеены обоями с причудливым романтическим пейзажем: вулкан, озеро, развалины греческого храма, лев, ребенок, играющий на флейте, и тд. В кресле-качалке, спиной к зрителям, спит здоровенный мужчина. Это дон Доминго Аумада, кум Понсиано Сильвейры.

Голос Сориано. Эй, уважаемый… послушайте.

Человек в кресле даже не шелохнулся. Сориано, войдя в прихожую, оказывается прямо перед камерой. Он хлопает в ладоши.

Сеньор.

Огромное лицо поворачивается к Сориано.

Аумада (с легким удивлением). Неужто вам не подумалось, что от такого-то шума я могу и проснуться?

Сориано. Да я ведь вас нарочно и будил. Уж в третий раз захожу, а вы все спите в своем кресле.

Аумада. Ну и какой вам прок от того, что я проснулся?

Сориано. Прок там, польза иль вред – это мы теперь обсуждать не станем. Я хочу знать, дома ли дон Понсиано Сильвейра.

Аумада. Вот так вопросик! Подите придумайте еще один, такой же распрекрасный, а я покуда подремлю – до завтра. (Снова засыпает.)

Сориано. Ну-ка, отворяйте глаза, не то придется мне расшевелить вас по-своему – ножичком. (Встает перед Аумадой.)

Аумада (меняя тон, неспешно, тщательно взвешивая каждое слово). Ладно, сеньор. Давайте разберемся по порядку. Является ко мне некий тип, оказывает, так сказать, мне честь и начинает задавать вопросы: дома ли, дескать, дон такой-то. Положим, досюда все идет как должно… Спрашивать… спрашивать… (В такт словам размахивает соломенным веером) Спрашивать дозволено всякому… и о чем угодно. Вся загвоздка в ответах. (Дружелюбно) Понятно излагаю?

Сориано. (с иронией). Сдается мне, что вы в детстве упали с такого же вот кресла-качалки.

Аумада. Отлично. Если я отвечу, что дон такой-то теперь отсутствует – предположим, – вы можете подумать, что раньше он здесь был. Если я скажу, что знать не знаю, кто таков NN, то с какими глазами назавтра я стану говорить вам, что с ним знаком? А вот если я начинаю кружить вокруг да около, намекать на то да на се – тут уж вы не скажете, мол, твой намек мне невдомек. Небось сообразите, что я вроде как темню.