Рославлев-старший . Лошади готовы? Впрягать скорее!
Пан Чижевский . Ясновельможный…
Рославлев-старший . Готовы, я спрашиваю?
Пан Чижевский . Ясноосвещенный, извольте взять терпенье.
Рославлев-старший . Терпенье? – Лошадей, я говорю. Где ж мой передовой?
Пан Чижевский . Гм! Здесь!
Рославлев-старший . А лошади?
Пан Чижевский (нерешительно и боязливо). Будут.
Рославлев-старший . Ну, сейчас, сию минуту!
Пан Чижевский (приободряется и откланивается, не трогается и начинает петь, Рославлев с первого стиха зажимает ему рот).
Могу сказать вам о почтмистрже польском…
Рославлев-старший . До песней ли мне теперь! Тьфу, какой безмозглый народ! послать ко мне курьера! Сам беги, вели, кричи! Живо! мигом! (Выталкивает его.)
Рославлев-старший(один). Петь хочет! Сумасшедший! Теперь, может быть, у брата на свадьбе поют и пляшут… Странная судьба! Скачу сломя голову, чтобы брата отговорить от дурачества, которое сам хотел было сделать три месяца тому назад; но вы, красавицы, меня вылечили от залетного воображения, от всяких попыток на супружеское счастье, от веры в вашу любовь, – вы, которые никого, кроме себя, не любите. Я долго гонялся по следам вашим, долго; но поумнеть никогда не поздно. (Берет гитару, прислоняется к фортепьяно, пробует несколько аккордов и напевает куплет.)
(Рондо)
Пускай сердечным суеверам
Еще мерещится любовь;
А я откланялся химерам
И на обман не дался вновь.
Из ваших рук довольно пил отраву,
Довольно я, красавицы, страдал;
Моя тоска была вам на забаву,
Смеялись вы, – я слезы проливал, —
Но слез моих вам более не видеть,
Я в школе был и с горя поумнел.
Как я вас обожать умел —
Так вас умею ненавидеть!
Готовьте другим
Оковы и розы,
Обеты, угрозы,
Улыбки и слезы, —
Я стал невредим.
Пускай сердечным суеверам
Еще мерещится любовь;
А я откланялся химерам
И на обман не дался вновь.
Рославлев-старший , Антося и Лудвися .
Антося . Ах, как вы приятно поете!
Лудвися . С каким выражением вы арпеджио делаете на гитаре!
Антося . Продолжайте, сударь.
Рославлев-старший бросает гитару.
Антося . Вы не хотите, чтоб мы вас слышали?
Лудвися . Мы вам помешали?
Антося . Пожалуй, мы уйдем.
Рославлев-старший . Уйдите или оставайтесь: мне решительно всё равно.
Антося . Может быть, вам угодно нас послушать?
Рославлев-старший . Я терпеть не могу женского голоса!
Антося. Как? Неприятно вам, когда женщины поют?
Рославлев-старший . И даже когда говорят!
Лудвися . Это почти что очень неучтиво!
Рославлев-старший. Я предупреждаю вас, я ужасный грубиян.
Лудвися . Сестрица, он шутит.
Антося . Вы шутите, сударь, мне кажется: вам наш пол не так противен.
Лудвися . И я тоже думаю, что он вам мил!
Антося . Вы еще, того гляди, здесь влюбитесь.
Рославлев-старший . В вас?
Антося . Коли не в нас, так у нас по крайней мере!
Рославлев-старший . В здешнем городе?
Лудвися . Хоть и в здешнем доме, как узнать?
Рославлев-старший . Не худо на дорогу.
Антося . Ни за что не ручайтесь! кто истинно до женщин неохотник, тот не говорит им этого в глаза и вовсе с ними в разговор не вступает, берет шляпу и уходит.
Рославлев-старший . Именно так, прощайте. (Кричит при выходе.) Что ж, готово? Нет еще? Это разбойство! Это неслыханно, что за мешкотня! (Уходит.)
Антося , Лудвися , Юлия (в мужском платье, приделанные бакенбарды, сапоги со шпорами).
Юлия . Ну, каков наш нелюдим?
Антося . Очень забавен!
Чудак он, право, своенравный!
Его ввести не можно в толк:
На разговор он рыбе равный,
А вежлив, как сердитый волк.
На шутки гневом отвечает
И дуется…
Лудвися
Нет дива тут:
Предчувствием он, верно, знает,
Что нами будет он надут.
Те же , Рославлев-старший , пан Чижевский , писар ж, курье р и слуг а Рославлева.
Рославлев-старший(держит пана Чижевского за ворот). Ты, бездельник! Не может быть, чтобы все лошади были в разгоне.
Рославлев-старший и курьер с одной стороны, Юлия с другой тормошат пана Чижевского.
Рославлев-старший
Скорей, скорей
Лошадей, лошадей.
Читать дальше