Все окружают его, возгласы: «Слава царю Димитрию Иоанновичу!» «В бой!» «За здравие царя!» «За победу над изменниками!» и т. д. Пунш дымится, чокаются, пьют. Мисаил в углу тоже пьет, но охает. «Ишь расхрабрился. На эдакую-то силищу прет, и горя мало ему. Ну, да ладно. Побьемся, посмотрим, чья возьмет». В эту минуту входит один из стражников, быстро идет прямо к Димитрию.
Стражник.Государь, с литовской стороны гонец к тебе.
Димитрий.Гонец? А от кого?
Стражник.Да не признается. К самому, мол, царевичу, и дело неотложное.
Димитрий.Скажи, пусть войдет.
Стражник.А говорит, будто дело у него тайное.
Димитрий.Проводить его наверх в горницу, где для меня убрано. Я сейчас туда буду.
Небольшая горница наверху. Темный потолок с толстой поперечной балкой. Облупленные стены. В углу походная койка Димитрия с наброшенным меховым одеялом. На полу тоже несколько медвежьих шкур. Одна фигура у небольшого черного камина, где трещат наваленные толстые сучья. На деревянном столе, что близ узкого подъемного окна, горит и оплывает сальная свеча.
Стройный маленький гусар стоит у камина, протянув руки к огню. Оборачивается на скрип двери.
Димитрий входит, запирает дверь и останавливается у порога.
Несколько минут молча смотрят друг на друга.
Гусар.Димитрий, это я.
Димитрий бросается вперед, но внезапно останавливается на середине комнаты.
Димитрий.Безумная. Что ты затеяла? Что хочешь от меня?
Марина.Только быть с тобой. Опасности с тобою разделять. И если ты погибнешь – умереть с тобой.
Дмитрий.Скажи, пожалуйста! Как заговорила. Да ладно, я речам полячки хитрой веры не даю. Явилась как сюда?
Марина.Я – здесь, довольно было б этого для веры. Прознав, где ты, я отчий дом покинула тайком.
Димитрий.Смела, хоть женщина. Да в толк я не возьму, почто старалась? Отряжу сейчас людей надежных, они домой тебя доставят.
Марина.Тому не быть. (Делает шаг к нему). Димитрий, не для того летела я к тебе…
Димитрий.Ко мне? К царевичу? К наследнику престола? Опять ты за свое, нет, панночка, мне нынче не досуг. И песенки твои не время слушать, а захочу, внизу есть славная певунья. Вон слышишь? (Доносятся звуки струн).
Марина(подбегает к нему и хватает его за руки). Неправду говоришь, лукавишь. Я по веленью сердца шла. Взгляни мне в очи… я тебя люблю. Тебя, тебя, а кто ты – что мне нужды.
Димитрий.Марина… Нет, я обольщениям обмана боле не поддамся. Над сердцем взял я силу не напрасно…
Марина(смотрит в лицо ему, все ближе, и обнимает). Да, ты силен, ты горд. А сильным Бог владеет. Ты победил надменную Марину. (Объятия сжимаются теснее).
Димитрий.Марина, сердце. Сонное мое мечтание. Тоску любви я превозмочь хотел… Хотел забыть… а ты —
Марина.В твоей навеки власти. Томи, терзай, – я от любви не отрекусь… И «моя стезя кровава; мучься, плоть, лейся, кровь…»
Димитрий(Марина в его объятиях, почти у него на руках). Умираю за любовь.
Марина.Веришь теперь, глупый, милый, милый?..
Свеча на столе трещит, вспыхивает и гаснет. Темно, чуть бродят отсветы камина. Снизу слышна тихая музыка. Постепенно она умолкает. Заря и звук трубы.
Узкий четырехугольник окна начинает голубеть снежным рассветом. Марина, укрытая меховым одеялом. Димитрий у ног ее на медвежьей шкуре, положив голову на одеяло – спит.
Шаги, громкий стук в дверь. Димитрий быстро вскакивает.
Голос.Царевич. Воевода с докладом. Все готово.
Димитрий(громко). Иду, иду.
Наклоняется к Марине. Она освобождает руки из-под одеяла и обнимает его.
Димитрий.Сердце мое, голубка моя. Жди меня здесь, я вернусь. Сегодня будет весело… Верю теперь в свое счастье, Господь ведет меня.
Марина(целуя Димитрия). Да поможет Он нам, любый мой царевич.
Зимнее, оттепельно-темное, тихое утро на лесной, мелким и частым ельником окруженной поляне с болотистыми под снегом кочками, на крутом берегу Десны, у Новгород-Северска. Близкие, черные на сером небе, крестики еловых верхушек, и золотые, далекие кресты церковных маковок.
Белка, сидя на елке и прямо подняв над головой пушистый хвост, грызет еловую шишку. Тетерев, прыгая с кочки на кочку, клюет кораллово-красные ягоды подснежной, во мху, брусники. Заяц, выйдя из норы под елкой, становится на задние лапы, умывается снегом, нюхает воздух и прядет ушами, прислушиваясь. Тихо все, так тихо, что слышно, как слеза за слезой капает с отягченных снегом еловых лап прозрачно-светлая капель.
Читать дальше