Александр Пушкин - Борис Годунов

(1598 года, 20 февраля.)

КНЯЗЬЯ ШУЙСКИЙ И ВОРОТЫНСКИЙ

В о р о т ы н с к и й.

Наряжены мы вместе город ведать,

Но, кажется, нам не за кем смотреть:

Москва пуста; вослед за патриархом

К монастырю пошел и весь народ.

Как думаешь, чем кончится тревога?

Ш у й с к и й.

Чем кончится? Узнать не мудрено:

Народ еще повоет, да поплачет,

Борис еще поморщится немного,

Что пьяница пред чаркою вина,

И наконец по милости своей

Принять венец смиренно согласится;

А там – а там он будет нами править

По прежнему.

В о р о т ы н с к и й.

Но месяц уж протек,

Как, затворясь в монастыре с сестрою,

Он кажется покинул всё мирское.

Ни патриарх, ни думные бояре

Склонить его доселе не могли;

Не внемлет он ни слезным увещаньям,

Ни их мольбам, ни воплю всей Москвы,

Ни голосу Великого Собора.

Его сестру напрасно умоляли

Благословить Бориса на державу;

Печальная монахиня-царица

Как он тверда, как он неумолима.

Знать сам Борис сей дух в нее вселил;

Что ежели Правитель в самом деле

Державными заботами наскучил

И на престол безвластный не взойдет?

Что скажешь ты?

Ш у й с к и й.

Скажу, что понапрасну

Лилася кровь царевича-младенца;

Что если так, Димитрий мог бы жить.

В о р о т ы н с к и й.

Ужасное злодейство! Полно точно ль

Царевича сгубил Борис?

Ш у й с к и й.

А кто же?

Кто подкупил напрасно Чепчугова?

Кто подослал обоих Битяговских

С Качаловым? Я в Углич послан был

Исследовать на месте это дело:

Наехал я на свежие следы;

Весь город был свидетель злодеянья;

Все граждане согласно показали;

И возвратясь я мог единым словом

Изобличить сокрытого злодея.

В о р о т ы н с к и й.

Зачем же ты его не уничтожил?

Ш у й с к и й.

Он, признаюсь, тогда меня смутил

Спокойствием, бесстыдностью нежданой,

Он мне в глаза смотрел, как будто правый:

Расспрашивал, в подробности входил –

И перед ним я повторил нелепость,

Которую мне сам он нашептал.

В о р о т ы н с к и й.

Не чисто, князь.

Ш у й с к и й.

А что мне было делать?

Всё объявить Феодору? Но царь

На всё глядел очами Годунова,

Всему внимал ушами Годунова:

Пускай его б уверил я во всем;

Борис тотчас его бы разуверил,

А там меня ж сослали б в заточенье,

Да в добрый час, как дядю моего,

В глухой тюрьме тихонько б задавили.

Не хвастаюсь, а в случае конечно

Ни кая казнь меня не устрашит,

Я сам не трус, но также не глупец

И в петлю лезть не соглашуся даром.

В о р о т ы н с к и й.

Ужасное злодейство! Слушай, верно

Губителя раскаянье тревожит:

Конечно кровь невинного младенца

Ему ступить мешает на престол.

Ш у й с к и й.

Перешагнет; Борис не так-то робок!

Какая честь для нас, для всей Руси!

Вчерашний раб, татарин, зять Малюты,

Зять палача и сам в душе палач,

Возьмет венец и бармы Мономаха...

В о р о т ы н с к и й.

Так, родом он незнатен; мы знатнее.

Ш у й с к и й.

Да, кажется.

В о р о т ы н с к и й.

Ведь Шуйский, Воротынский.....

Легко сказать, природные князья.

Ш у й с к и й.

Природные, и Рюриковой крови.

В о р о т ы н с к и й.

А слушай, князь, ведь мы б имели право

Наследовать Феодору.

Ш у й с к и й.

Да, боле,

Чем Годунов.

В о р о т ы н с к и й.

Ведь в самом деле!

Ш у й с к и й.

Что ж?

Когда Борис хитрить не перестанет,

Давай народ искусно волновать,

Пускай они оставят Годунова,

Своих князей у них довольно, пусть

Себе в цари любого изберут.

В о р о т ы н с к и й.

Не мало нас наследников Варяга,

Да трудно нам тягаться с Годуновым:

Народ отвык в нас видеть древню отрасль

Воинственных властителей своих.

Уже давно лишились мы уделов,

Давно царям подручниками служим,

А он умел и страхом и любовью

И славою народ очаровать.

Ш у й с к и й (глядит в окно).

Он смел, вот всё – а мы. .... Но полно. Видишь,

Народ идет, рассыпавшись, назад –

Пойдем скорей, узнаем, решено ли.

НАРОД.

О д и н.

Неумолим! Он от себя прогнал

Святителей, бояр и патриарха.